Хмыкаю. Склоняю голову набок. Придаю лицу проникновенно - придурковатое выражение. Доверительным тоном вещаю Антонине:
- Особняком, они между собой называют избушку на окраине Новой Москвы. Хибару, можно сказать, в землю вросшую по самые окна. Пресса - бабки соседки, любопытные вроде тебя. А холостяк, да завидный. Много кто на путь исправления встал и прекратил фестивалить? Молчаливость обрел? Яичные блинчики жарит на завтрак? Шарфы наматывает? Цветов обещает, без повода, раз в неделю? Мамаша престарелая, про такие достоинства всей округе растрезвонила. Вопиющий фактор, но уже не исправить. Шквал нездоровой зависти не унять.
Дед мой, вон тоже, домишко в Верхних лопушках, загородным имением называет. - подумав добавила.

- Ну, не знаю. Вроде логично. Но, подозрительно. - протянула Антонина.
И тут, позвонили в дверной звонок.
- Мам, открой пожалуйста, это старшая по подъезду наверняка, соседка, в смысле! - крикнула я, подойдя к дверному проему.
- Иду, иду! - отозвалась мама.
Вышла из комнаты, поспешила в прихожую.

Тонька хитро прищурилась.
- Соседка. Точно. Дама с собачкой. Ей твой Димон, папку с документами передавал. Для Андрея. Явно не первый день знакома с этим кадром.
Она конечно тоже подозрение вызывает. Но. Попробуем - ка, у нее поинтересоваться, что он из себя представляет? Всяко, поделится полезной информацией....

- Тонька! Ты чего добиваешься? Дотошная.
- Ничего особенного. Согласись, что мое представление о современном искусстве - истинно верное, а я, перестану тебя подначивать. И сумочку отдам, просто так, не на спор. Не жалко мне для тебя сумочки, хоть и бываешь ты, вредной занудой.
Про личность кадра Дмитрия, всё равно поинтересуюсь. Мне так будет спокойнее. Хочу убедится, что ты, лыжи не навостришь в монастырь. Как все предыдущие жены этой личности. С дирижером...

7. 7

- С твоими взглядами на современное искусство, не соглашусь. Хоть тресни. Сумочку заберу, тебя не тянули за язык, предлагать.
Что волнуешься за пеня, тронута. В монастырь не намылюсь, не бойся. Кто меня туда пустит? Никто.
Тонька! Ты давай мне драму натуральную в судьбе не устраивай. Не порть прекрасную историю своими расспросами. Обидится Дима на такое повышенное внимание к своей личности, вызванное беспочвенными подозрениями и банально расстанется со мной. Уйдет в закаты. Раньше времени.

И останусь я с четырьмя сотками картофеля невыко....то есть, брошенной, хоть караул кричи. Такая проза жизни очень пагубно на меня подействует.
Буду в каждом высоком, фактурном мужчине, искать сходство с Дмитрием.
Не лезь, говорю. С подозрениями своими. Какие к чертовой матери подозрения?
Чудесный мужчина. Достойнейшим образом, себя зарекомендовал.

Блины, шарф потуже, картофель вон, намеревается выкопать.
На руках готов таскать по улицам города.
Только представь: листья шуршат, Димон весь такой, в белом шарфе, несет меня через сквер, я хохочу колокольчиком. Все завидуют и волосы рвут.
Такую вот вижу картину крайне приятную. В мечтах.
А тут, ты. Со своими ужимками. С оскорбительным недоверием и вынюхиванием какого-то несуществующего компромата. - Это я успела Тоньке протараторить, покуда вновь прибывшие гости, в лице старшей по подъезду Коромысловой, и мужа ее, в прихожей толкались.

- Неубедительно. Определись уже, кто кому шарф туго на шею наматывает. Фактурный Дима, тебе или ты ему? Белый. Ладно. Интересоваться личностью у соседки не буду, сама сделаю выводы. Методом дедукции.

Тьфу. К шарфам докопалась.
- Сыщица доморощенная. Займись-ка лучше курами. Сунь их наконец в духовой шкаф.