- Я всегда права, Янчик. А теперь дай мне поспать, не то работа и подготовка к свадьбе сожрут всю мою энергию.

- Пока, энэрджайзер.

Отбой.

Если честно, не думаю, что почувствовал бы что-то, если проблемы случились бы с Женей. Мы уже давно не вместе, и связь между нами потеряна. Разве я могу до сих пор ощущать ее на каком-то подсознательном уровне?

Но в словах Эрики хоть и не было каких-то особенных убеждений, я вдруг понял, что Жеке надо правда написать или позвонить. В сети ее нет, значит, нужен второй вариант.

Как же долго длится этот чертов звонок… Или я просто устал стоять посреди ночи на балконе, или Женя издевается, не понимаю. Но почему она не может просто ответить, как и все остальные? А вдруг она со своим мужчиной рядом, как тогда выглядит со стороны мой звонок в ночи?

Наконец, гудки сменяются отсчетом времени разговора на экране моего смартфона. Срочно подношу его к уху, но голоса Жени пока не слышу.

- Жек?

Тяжелый вздох в трубке.

- Да.

- Все нормально?

- Да.

Не понял. Что у нее с голосом? Только проснулась или…

- Ты как себя чувствуешь?

- Что за вопросы?

Теперь явно ощущаю, что с ее голосом что-то не так.

- Жень? Что с тобой?

- Я была в больнице, Ян, – она тянет слова, словно ей тяжело говорить. – Очень устала.

- В больнице? Ты заболела?

- Операция.

Операция? Какая нафиг операция?

- Ты со своим режиссером? Он помогает тебе?

- Нннннет. Ян, я устала, правда. Очень плохо и нет сил разговаривать.

И я понимаю это даже без пояснений. От того, как она мне отвечает, все внутри сжимается. И почему этот долбанутый мужик сейчас не с ней? Совсем отбитый? Не знаю, что там за операция, но ей плохо! Ей, мать его, плохо! И она совсем одна в чужом городе.

- Номер квартиры, – спрашиваю, пока она не положила трубку.

- Отстань, Ян.

- Скажи мне номер квартиры!

- Сто семнадцать.

- Сейчас приеду, – чтобы не выслушивать претензии, отключаюсь, закрываю окно и выхожу с балкона.

Вернувшись в комнату, стараюсь потихоньку собираться, не мешая Кире спать. Натягиваю брюки и свитер, убираю телефон в карман и палюсь на поиске носков, скрипнув дверью шкафа.

- Ян? Ты что, одеваешься?

- Да. Ты спи, я уже ухожу.

- Куда ты уходишь? Первый час ночи.

- Надо помочь.

- Кому?

Резонный вопрос. Она ведь понимает, что вся моя семья в родном городе, а она сама и так уже рядом. Сложно представить, к кому я готов сорваться ночью, но…

- Кир, просто нужна моя помощь.

- Ей? – она безошибочно угадывает, и это короткое «ей» как будто бьет меня пощечиной.

- Прости. Но Жене реально нужна помощь. Ей сделали операцию, она одна в квартире, ей очень плохо и…

- Если действительно надо, поезжай, чего уж, – не желает выслушивать мои оправдания и отпускает. Наверное, ей тяжело это сделать – ночью отпустить меня к другой, но я не могу сейчас остаться в стороне. У меня просто нет другого выхода.

- Не обижайся только, – я быстро обхожу кровать и присаживаюсь на краешек, наклоняясь к лицу Киры. – Я бы не уехал, не будь это так важно. Спасибо, что понимаешь все, – наклоняюсь еще ниже и целую в лоб, но Кира быстро разворачивается спиной ко мне и пальцами сжимает подушку.

- Езжай, Ян, я буду спать.

Молча встаю и выхожу из комнаты. Знаю, что делаю все верно и не могу поступить иначе, но совершенно точно ощущаю свою вину перед Кирой. Просто не могу сейчас думать об этом.

По памяти гоню к дому Жени, не сильно обольщаясь красотой ночной Москвы. Мне не до этого. От мысли, что Жене плохо, я становлюсь только злее, что заставляет сильнее вжимать педаль в пол. И все равно это Москва, а не провинция, а добраться в другой район быстро не получается, хотя очень хочется. У Жени во дворе едва нахожу место, куда можно притиснуться, и почти сжимаю зубы, чтобы не бросить машину прямо так, без нормальной парковки. Закончив, хлопаю дверью и яростно нажимаю на ключ, несусь к подъезду и вдруг вижу, что перепутал. Следующий подъезд. Сплюнув и ругнувшись, перебегаю и нажимаю на домофоне один-один-семь.