Когда Димка застал его возле избитой, чуть живой Ланы, с ним случился шок… Он собирался убить ее! В его руках был шприц… Хотя полученные побои ей практически уже не оставляли шанса на выживание. Они долго разговаривали у тела полуживой девушки о причинах его жестокости по отношению к ней, и злость на несчастную жертву обстоятельств уходила с одновременным пониманием, что та просто обречена на смерть. Человек, которого он застал возле нее, отступать не собирался. Слишком велика была цена ее смерти. Он менял жизнь Ланы на жизнь своей любимой.

Наверное, стань перед Димкой вопрос о жизни этой мажорки, ради Вариной свободы от обязательств, и он поступил бы так же. Не задумался бы…

Но он до сих пор помнил глаза Ланы, молившие о помощи, о пощаде, о ее молчаливой просьбе вмешаться и остановить убийцу, не дать ей умереть. Однако слишком много зла она причинила. И Милославский, не сомневаясь, не помешал ему это сделать – позволил ее убить. Он видел, как пустеет шприц, как тускнеют глаза, наполненные слезами, и… в эту минуту был опустошен...

А теперь он презирал себя за то безразличие, за свое наблюдение за угасанием жизни несчастной девушки, с которой некогда делил одну постель… Злобно глядя в глаза умирающей Ланы, он наслаждался происходящим. В его душе тогда крепло злорадное торжество победителя почувствовавшего вкус отмщения.

«Каждому воздастся за грехи его! – подумал Димка и вздрогнул. — А ведь я хоть и косвенно, но тоже являюсь убийцей… Зачем только вспомнил об этой сучке?!»

Последние пять минут Милославский взгляда от табло прилётов практически не отводил. Он устал от своих некрасивых воспоминаний, и поэтому, когда появилась информация о прибытии нужного ему рейса, облегченно вздохнул.

«Еще чуть-чуть… Совсем скоро… Любимая моя! Родная моя девочка! Зацелую тебя… Залюблю тебя…» – мысленно разговаривал он с Варей, отмахнувшись от ворочающегося в нём беспокойства.

Его душа всегда рвалась к ней и теперь изнывала от предвкушения долгожданной встречи, вот уже месяц мучаясь от одиночества. Теперь любимая – его невеста. И ожидание счастья, которое вот-вот должно случиться в его жизни вместе с появлением Вари, наполняло ее смыслом.

Димка вздрогнул. Он опять отвлекся на размышления: «Иди, Димочка! Иди, прибыл рейс с твоим долгожданным Счастьем. Рейс, который ты так долго ждал. Рейс, открывающий дверь в будущее».

Не обращая внимания на суетящихся вокруг него людей, он встал посередине зала, чтобы первым высмотреть Варю. Встречающих было много, а вот пассажиры явно запаздывали. Долго… очень долго.

«Что-то случилось или это просто мои ощущения долгого ожидания?» – мелькнула у него мысль о задержке выхода прибывших этим рейсом людей.

Но оглядевшись, Димка понял, что по этому поводу тревожился не только он. Парень сглотнул, потоптался от нетерпения на месте, а затем решительно направился к выходу, откуда должна была появиться Варя.

Когда наконец показались первые пассажиры с этого рейса, Милославский облегченно расслабился. Со всех сторон то тут, то там слышались радостные возгласы встречающих, отыскавших в толпе своих родных. Людей появлялось всё больше и больше, а вот Вари среди них так и не было. Димка нервничал всё сильнее. В его голову стало закрадываться смутное подозрение, что не зря его сегодня скручивало от страха ожидания, терзали неприятные мысли и воспоминания… Ох, не зря!

И тут его слух царапнула фраза, услышанная от проходившей мимо женщины. Она рассказывала своему спутнику о происшествии на борту самолёта, на котором она прилетела.