- Там мыши! – дрожащим голосом визжу я.

- Не ври! – хлёстко отвечает Войтов, - если ты прямо сейчас самостоятельно не уйдёшь спать, я унесу тебя в кладовку и закрою там на всю ночь.

- Там правда мыши. Они шуршат и скребутся. Я до смерти боюсь грызунов и тараканов…

- Драться ты не боишься, а здесь испугалась. Иди спать к себе в кровать, София.

Я отрицательно мотаю головой и умоляющим голосом добавляю.

- Обещаю, что буду тише глухослепонемой мушки. Я буду соблюдать все дурацкие правила и ещё много всего обещаю. Только не заставляй меня возвращаться в кладовую. Они меня там ждут, понимаешь?!

- Кто тебя ждёт?

- Мыши, а возможно и крысы. А крысы могут кости грызть и оставлять шрамы… Мои ноги точно им понравятся. Ну прошу-у-у.

Кое как сбросив с себя мои руки, Глеб сразу отодвигается и быстро поднимается с дивана. Сдернув с кресла тонкие трико, он натягивает его и направляется в сторону кладовой.

- Если ты мне врёшь, помощи от меня больше не жди.

Подбиваемая страхом, я подскакиваю и встаю на диван ногами.

- Не уходи. Здесь тоже могут быть мыши. Я очень боюсь. Честное слово тебе даю. Когда мне было пять лет, а Сережке – десять, пьяная мать закрыла нас в сарае, где был целый полк крыс. Они… они чуть не съели нас. Грызуны бросались на Серёжку… по-настоящему… У него были шрамы на ногах от укусов. Ты точно их должен был видеть... Брат держал меня на руках, а они кидались на него, как звери. Я заклинаю тебя! Не оставляй меня. Я завтра уйду и больше не приду. Клянусь! Только не уходи. Пожалуйста!

Мой голос обрывается и я начинаю рыдать. Страх пульсирует в висках, а спина покрывается ледяным потом. Повалившись на диван, я закрываю лицо ладонями и безнадежно плачу. Сознание подбрасывает всё новые картинки из прошлого, где мы с Серёжкой стоим посреди темного сарая, а вокруг снуют крысы и мыши. Мне тогда казалось, что их миллионы, настолько шумно было вокруг. Я точно также рыдала тогда, а брат молча плакал и терпел укусы этих дьяволов. Мать и раньше нас бросала, когда уходила в загул, но тогда она превзошла сама себя. В тот день нас выпустил сосед и в огромном амбарном сарае мы провели не больше часа, но тогда мне казалось, что этот кошмар длился вечность.

Из воспоминаний меня вырывает тихий голос.

- Успокойся, София. Я не пойду.

Поднявшись, я сокрещиваюсь глазами с Войтовым и сипло говорю.

- Спасибо.

Глеб кивает и шумно выдыхает.

- В этом доме никогда не было мышей. Возможно тебе показалось.

- Нет-нет. Они точно там есть. Я их слышала, слово даю.

Обтирая краем пододеяльника слезы с глаз и щек, я опускаю взгляд вниз и ошарашенно стону. Оказывается футболка Глеба довольно сильно задралась и открыла бедра. Теперь я сидела на диване в трусах и в скомканной на животе футболке. Это значит, что когда я лежала, Войтов «любовался» моими голыми ногами и попой, прикрытой тонкой тканью трусиков-танго… Пипец.

Накрывшись одеялом, я поднимаю взгляд на Войтова и тихо говорю.

- Ты конечно мне не поверишь, но я точно не хотела показывать тебе трусы и… и всё остальное.

Мужчина щурится и не отрываясь смотрит мне в глаза.

Подтянув одеяло, я натягиваю его до уровня шеи и продолжаю.

- Я не вспоминала про одежду, когда убегала от грызунов. Главное - спасти себя.

Глеб кивает и подходит к дивану, чтобы взять пульт от света и телефон.

- Ложись на диване, а я в кресле расположусь.

- Ты будешь спать в кресле?

- Нет. Нормально поспать мне сегодня вряд ли удастся. Буду следить за твоими мышами.

Конечно я могла спокойно завалиться спать на его диван и не мучится угрызениями совести, что он всю ночь просидит на кресле, но... Но чувство благодарности за то, что он не ушел из комнаты, берет верх и я говорю.