– Снова транспортные извращенцы?

– Если б, – вздыхаю, продолжая приводить себя в порядок.

– У тебя три минуты, пока босс примеряет новый галстук, выкладывай уже, – из сумки достается зеркальце и пудра. Сонька подозрительно хорошо ориентируется в моем бауле.

– Короче, заносят, меня в автобус. Как обычно, – кидаю салфетку в урну и встряхиваю влажными от дождя волосами. – Он трогается, схватиться, как всегда, не за что, какой-то урод толкает меня локтем в поясницу, и я тут же теряю равновесие! – подставляю подруге лицо, чтобы замаскировать горящие щеки. – А передо мной стоит мужик, крепенький такой. Ну, я ладони растопырила, чтоб за него зацепиться, а не мять коленями грязный пол, и каким-то образом в полете умудрилась запихнуть пальцы ему в ноздри. В обе, Сонь! – невольно морщусь от воспоминаний. До сих пор противно. – И вот, вытаскиваю, смотрю на пальцы, на ошалевшего мужика, снова на пальцы...

– И? – подруга даже застыла, внимая моему красочному рассказу.

– И вытираю их о его куртку. Занавес, – театрально развожу руки в стороны.

– Завьялова! – заливается хохотом Сонька, складывается пополам и, кажется, плачет.

Я не плачу, мне не до этого. Только пудрой намазалась, а через несколько минут планерка.

– Ага, очень смешно. Мерзость. Еще и укачало, – кладу руки на живот и поглаживаю его в районе желудка успокаивающим жестом. – Тошнит все утро!

В этот момент дверь в комнату отдыха распахивается и входит Лидочка Сергеевна. Малоуважаемая, но капец какая нужная женщина в компании – начальник отдела по работе с персоналом. Мы с Сонькой замираем, подруга поджимает губы, чтобы снова не расхохотаться, я еще интенсивнее себя наглаживаю. От нервов. Слишком долго ехала, слишком быстро бежала, слишком мало ела вчера. И слишком волнуюсь перед собранием!

Лидия Сергеевна стреляет в меня густо накрашенными глазами и обводит внимательным взглядом.

– Доброе утро, девочки, – искусственно-радостно здоровается она.

– Доброе утро, – синхронно здороваемся мы с подругой в ответ.

Сонька закрывает пудреницу, кидает в мою огромную сумку и подталкивает меня на выход.

– У тебя шоколадки, случайно, нет? – спрашиваю тихо уже в дверях.

– Тебе лучше солененького, – отвечает подруга.

За нами захлопывается дверь, я перевожу ошалелый взгляд на подругу.

– Что за намеки?

– Да не в этом смысле, – цокает она. – Мне бабушка всегда говорила, тошнит – съешь соленый огурец. Кислота снимает тошноту.

– Да где я сейчас огурец возьму? А, ладно, я побежала, – вытаскиваю из сумки блокнот. – Спасибо, что прикрыла! – кричу уже на бегу.

У подружки, которая по совместительству еще и секретарь главного в нашем офисе человека, остаются все мои вещи. Уверена, она уже закидывает их в мой кабинет, вот, что значит, проверенный человек и надежное корпоративное плечо.

Я пробегаю по длинным коридорам за считанные секунды и резко торможу перед дверью генерального. Успокаиваю дыхание и, нацепив доброжелательную улыбку, шагаю в кабинет.

Эти собрания по понедельникам меня убивают. Не потому, что в девять пятнадцать надо быть как штык, а мой автобус притормаживает за километр отсюда и десять минут до этого, просто на нем традиционно собираются главы отделов, и я одна из них. А по воскресеньям в «Капакабане» вход для девушек свободный, и каждая третья текила за счет заведения.

Я не то, чтобы вчера махнула лишнего, но эта коза Кирилина со своим «давай за встречу», между первой и второй» и «как жаль, что вы с Витей расстались, такая пара была…» сделала мое утро особенно паршивым.

Я приземляюсь на стул возле главы технического отдела и громко выпускаю воздух. Водички бы. Надеюсь, от меня не несет за километр вчерашней случайной встречей с бывшей одноклассницей. А еще, что меня не стошнит прямо на Тарелкина в новом галстуке.