Лариса вздыхает, касается моего плеча ладонью. Всегда так делает, когда я обижаюсь. А потом говорит уже намного мягче и искреннее.

- Злат, не обижайся. Просто я тогда на приёме в шоке была, как от вас двоих искрило. Это только совсем тупой не почувствует. Неужели нутро никак не отзывается?

И всё же моя броня, которую я наращивала в том месте, где внутри храню ячейку с воспоминаниями, трескается. Настоящее не может не проникнуть туда. Оно просачивается, но мне так страшно, что оно отравит содержимое.

- Я не знаю, – закрываю ладонями лицо. – Я чувствую себя рядом с ним странно. Это как страх, только иначе. У меня начинают дрожать руки и сохнуть во рту, я будто боюсь его, Лариса, но…

- Это возбуждение.

Щёки краснеют. Моя женственность заглохла. Не от рождения, но в какой-то момент нервная система просто погасила её. Я даже к сексологу ходила втайне от Глеба, он направлял к неврологу, к эндокринологу. К гинекологу, естественно. Но все лишь разводили руками.

«Функционально всё в порядке»

А на деле… Лишь нечто очень отдалённое. Не противно, и на том хорошо – вот с такими мыслями я смирилась.

В чём-то я понимаю, почему Глеб нашёл себе любовницу. Потому что я слишком холодная. Всегда сухая. Безэмоциональная. А ведь иногда он очень старался разжечь огонь страсти во мне. Но притворяться и имитировать – значит лгать. А я этого не могу.

 Да к тому же ещё и бесплодная. Тут тоже всё «функционально в порядке», но забеременеть так за пять лет и не вышло.

- Ладно, хватит об этом. Ни с Бахуриным, ни с кем-либо я спать для мести Глебу не собираюсь.

Решительно берусь за ручку автомобиля и выхожу наружу. Артёмова тоже выбирается, ставит на сигнализацию, и мы идём в торговый центр.

Следующий час стараюсь выбросить всё из головы. Важно уметь переключаться. Шопинг – отлично!

- И вот эти красные трусики, пожалуйста, – улыбаюсь девушке-консультанту, а та и рада стараться, потому что сейчас я планирую оставить в их отделе как минимум две её месячных зарплаты.

Потом мы с Ларисой проходимся по бутикам с сумками и кошельками. Она выбирает себе ярко-красный. Заглядываем в ювелирку и салон косметики. Больше развлекаемся, чем присматриваем что-то конкретное. Как когда-то в студенческие годы.

- Слушай, - вдруг говорит Лара, склонившись ко мне, – ты заметила, что вот тот мужик постоянно таскается недалеко за нами. Ты не нанимала охрану?

- Нет, – хмурюсь, замечая парня в джинсах и серой толстовке. – Ты же знаешь, что я терпеть это не могу. Глеб как-то настаивал, мы тогда прям поругались.

Рита тоже жаловалась, что за ней следят. Не знаю, кто это делал, но тут, кажется, я узнаю парня. Это один из оперов Бахурина. Я запомнила его на обыске в доме.

Сжимаю зубы от злости. Что ещё за фокусы?

- Давай так, – говорю Ларисе. – В толпе расходимся. Иди и жди меня в машине, я выйду минут через двадцать.

- Злат… - неуверенно тянет Артёмова.

- Всё нормально будет. Нехрен за мной хвост цеплять.

Лариса пожимает плечами, но выполняет. Мы расходимся, смешавшись с большим количеством людей. Но парень тоже не дилетант, вижу, что он продолжает идти на расстоянии за мной, вроде бы как разглядывая витрины с мобильными телефонами.

Захожу в уборную. Я как-то заметила, что тут есть кладовка с инвентарём, в которую вход с двух сторон, смежная с женским туалетом и туалетом для сотрудников с другой стороны. И, кстати, не запертая.

И вот уже через пять минут я подхожу к машине Артёмовой. Она хохочет и даёт мне пять.

- Ты прямо агент ноль-ноль-семь.

- Ага.

Мы пьём кофе в кафетерии недалеко от её офиса, а потом она подвозит меня домой. Уже начинает смеркаться. Я даю знак охране, чтобы мне открыли ворота. Прохожу во двор после сигнала разблокировки магнитных замков калитки.