Голубые… Забавно. Глаза-то у него голубые! Глядя в них, я и вправду почувствовала себя маленьким беспомощным зверьком, которого поймали в капкан. Ни дернуться, ни слова пискнуть.

Но почему он назвал меня именно мышкой? Вроде никаких внешних сходств. Нос ничуть не острый, усов точно нет — утром проверяла. И подбородок у меня маленький, с небольшой ямочкой. Да и худобой я никогда особо не отличалась — тетушка Агата частенько называла меня пухленькой и в детстве любила щипать за щечки. Может, из-за моих больших глаз? Или низкого роста?

Я глянула по сторонам: есть ли здесь настоящие мыши? Вокруг была темнота… В позднее время я обходила храм Безгласых окольными путями, не желая ощущать тянущий из его недр могильный холод. Сейчас же мне довелось оказаться внутри, в островке света с мужчиной, с которым весь город старался не иметь общих дел. Себе дороже! Вот и гласовник знал, что лучше ему не перечить.

— Вот и молодец, — расценил граф мое молчание за согласие. — Можно продолжать.

— Готов ли ты, сын Айны, принять эту деву в супруги?

— Да.

— Готова ли ты, дочь Айны, принять этого мужа в супруги?

— Н… — успела я выдавить перед тем, как Агфар больно сжал мой подбородок.

Меня с головы до ног окатило отголоском его злости. Даже эши отозвалась на эмоцию хозяина, плотнее сжала мое тело, добавив изнутри мириады шипов, которые впились в кожу.

— Вы совершаете ошибку. Нам нельзя! Пожалуйста, граф Фаргос, не надо. Я не та, за кого…

В уголках глаз защипало от нехватки кислорода. Проклятый кокон! И в тот же миг, словно уловив мое намерение протестовать до победного конца, Агфар дернул меня за руку и припал к моим губам в поцелуе. Я краем сознания поняла, что на свободе. Ноги на полу, да и руки не скованы. Но разве это имело значение?

Мозг уже бунтовал от своевольства графа. Я уперла ладонь ему в грудь, попыталась выдернуть вторую из стальной хватки и на корню пресечь эти посягательства. Замычала, отстранилась. Вот только чужая рука уже легла на затылок и вернула меня в то же положение. И эши, будь она неладна, вновь окутала мое тело, на этот раз захватив с собой в кокон и наглого мужчину.

— Расслабься, мышка, — на миг оторвался от меня Агфар.

— Вы просто… м-м-м… нет… что вы…

А стоило перестать сопротивляться, как пространство вокруг нас потекло расплавленным воском свечи. Огромные темные пятна запрыгали перед глазами. Я разомкнула губы и вздрогнула от полыхнувшего в теле огня. Покачнулась от неожиданной слабости и упала мужчине на грудь.

— Вот так, — с нежностью в голосе произнес он и провел пальцем по моей раскрытой для него шее. — А теперь скажи «да».

— Да, — без задней мысли повторила я и спохватилась: — Что? Нет! Мне нельзя… Вы не имели права!

В запястье кольнуло тысячами игл, будто там выводился рисунок. Я вскрикнула, посмотрела на наши сомкнутые руки.

— Во славу создательницы... — торжественно заговорил гласовник.

— Имел, — шепот графа, щекочущий ухо горячим дыханием. — Нам выбирать не приходится.

— Объявляю вас…

— Отпустите! — зашипела я, не слушая служителя храма. — Если у вас другого выхода нет, то со мной все иначе.

— Мышка, ты рождена без права выбора, — ухмыльнулся мужчина и повернулся к почему-то затихшему гласовнику.

Сгустившийся в храме мрак вдруг спружинил. Он будто напал на окутывающий нас свет ночной звезды, но тот отразил атаку. Слуха коснулся еле различимый звон. Я занервничала, от страха сжала руку Агфара, а тот уже напоминал неподвижную статую. Смотрел прямо перед собой, даже рот не закрыл, еще собираясь что-то сказать гласовнику.