Стена напротив пошатнулась. Рисунок смазался и завертелся в удушающем зелено-синем калейдоскопе. Удивительно, откуда в подвале брались силы бороться с цепью?

Голова — словно в нее засыпали груду камней… тяжеленная… никак не удержать на весу. И взрывается от каждого шороха. Гэри, как специально, ерзает на месте, не унимаясь. И Жером нетерпеливо переминается с ноги на ногу, грохочет подошвой о пол. Ну да, спешит он, задерживаем мы его.

Тишину бы… Закрываю глаза, пытаюсь абстрагироваться. На короткое время даже получается, пока не хлопает дверь. Незнакомые шаги заставляют вздрогнуть и сильнее вжаться в стену.

Пытаюсь угадать, кого принесло. На мужские не похожи: они более тяжелые были бы, грубые. Здесь же слышится только легкость.

Не Пашик? Грозился вернуться и пропал?

Чувствую, как срывается ритм сердца, и, все же чуть приподняв голову, фокусируюсь на размытом темном пятне, которым сейчас выглядит вошедший.

До слуха долетают голоса, и в поле зрения проступает фигура, явно женская.

Странно она принимает нового раба. Обычно в полный рост встать требуют. Ну да, сейчас не прокатит. Хотя Жером и мертвого поднимет, если надо. А эта бумагами трясет. Что-то ей в них не нравится. Пытаюсь прислушаться, но шум в ушах и кружащийся мир не позволяют уловить, о чем спор.

Незнакомка повысила голос, а мерзавец Жером, наоборот, стушевался, оправдывается. Не рада собственности, которая на ногах не стоит, надо же.

Темнота. Прихожу в себя, когда лба касается рука. Берет мою кисть, сквозь свои волосы вижу сведенные вместе брови. Хмурится. Недовольна.

Я тоже не сказать, чтобы рад, но просто молча закрываю глаза.

Реальность опять плывет, мысли путаются. Что-то мне совсем нехорошо. Еще и тошнота накатывает, сжимая желудок в узел. Хорошо, что рвать нечем. Наблюй я на пол, разозлится как сто чертей, тут без вариантов.

Кажется, до Гарика, наконец, в полной мере дошло, куда он попал, и его еще сильнее трясет от страха. Оттого, по растерянному лицу вижу, он тем хуже понимает ее слова.

От воды бы не отказался, но предпочитаю благоразумно молчать. И лишь когда новая хозяйка сама, обращаясь к Гэри, заводит про нее речь, помогаю подсказкой. Вмешиваться не собирался, раздражает меня напарник по неудаче. Но смотреть, как обрушится гнев так называемой госпожи на еще не доросшего до таких потрясений Гарика, не смогу.

Может, и в самом деле принесет воды?

Мне не кажется? Вода… Теплая. Что-то с ней не то… Стекает с подбородка, на грудь. Но жалко терять даже каплю — не важно, что за гадость мне скормили.

Все равно с жадностью выпиваю все, что подносит ко рту девушка.

После очередного стакана темнота отступает, а вата в голове превращается в легкий туман. Теперь взгляд удается фокусировать и голову становится легче держать ровно.

Перевожу взгляд на волонтерку, и ком подкатывает к горлу. Который уже раз? — Не важно. Просто не могу отвести глаз от плавных линий фигуры, длинных темных волос, высокого лба и аккуратного носа и подбородка. А глаза, светлые, с легкой небесной синевой, я уже раньше рассмотрел.

В другом месте и в другое время я бы мог позвать ее на свидание. Будь она не той, кто ездит «волонтерить» подальше от контроля полиции.

«И она бы пошла», — самонадеянно усмехаюсь себе тому, прежнему.

Но здесь не я — она заказывает банкет и зовет на свидание, которое известно чем закончится. И не пойти не могу. На то у нее и документы есть.

Ком в горле разрастается. Сколько раз я был свидетелем, как милая девушка или нормальный с виду парень превращались в монстров, оставаясь один на один с бесправным рабом. Маска приличия слетала моментально. Не вспомнить всех даже. Хотя нет, вспомнить не проблема, но надо ли?