– Минимальны, – своим ответом Ланской окончательно разбивает мои надежды.

– Правда? – разочарованно протягиваю.

– Да, – кивает. – Сурово, но честно.

– Поняла, – печально вздыхаю. Беру кружку, отпиваю горячего чая. – Спасибо, что сказал правду.

Пьем чай. Дима внимательно следит за мной, смотрит то на меня, то на Вику. Иногда хмурится.

Не выпив и половины кружки, отставляет ее в сторону. Смотрит мне прямо в глаза.

– Насть, ты мне должна ответить на ряд вопросов, – произносит тщательно подбирая слова. – Не хочу показаться грубым, но все же, – делает паузу. – Пока ты не ответишь, я не уйду.

Обреченно вздыхаю.

Отступать все равно некуда. Если я сама не отвечу, то Ланской все равно не успокоится и начнет копаться в прошлом.

У Димы есть все мои документы, прописка, данные с места жительства и доступ к базе. Ему не составит труда пробить меня по своей системе.

Только от одной мысли об этом у меня кровь стынет в жилах.

Мне этого не нужно от слова совсем.

– Хорошо, – произношу принимая решение. – Спрашивай. Что тебя интересует?

Я стараюсь говорить уверенным, твердым голосом, но у меня ничего не выходит. Внутри все от страха дрожит.

– Давай поговорим о Вике, – предлагает Ланской внимательно следя за моей реакцией. – И о суррогатном материнстве.

– О нем не о чем говорить, – заявляю на эмоциях.

– Первородку не берут на роль суррогатной матери, – констатирует факт. – Значит, у тебя был ребенок. Точнее, есть, – поправляется. – Сын.

Кровь отливает от лица.

– Ведь так? – Ланской впивается в меня взглядом.

14. Глава 14. Настя

Выдержать пристальное внимание Димы и не поддаться эмоциям мне удается с превеликим трудом. Когда он рядом мое сердце бьется слишком быстро и я ничего не могу с этим поделать.

Ланской для меня не чужой человек, наши жизни связаны навечно. Пусть он об этом и не знает.

Надеюсь, не узнает никогда.

Я, конечно, понимаю, что ему может быть интересна моя жизнь, но считаю это излишним любопытством и не собираюсь отвечать на подобные вопросы. Все, что не относится к делу, моя личная жизнь и вдаваться в ее подробности я не желаю.

Не для того я здесь. Совершенно.

Мне нужно как можно скорее поставить на ноги дочь, разобраться с ее здоровьем, а дальше уже заниматься здоровьем сына. С Тимошей тоже все не так просто, как хотелось бы. Принесенная из детского садика скарлатина не прошла бесследно.

Кроме меня никто ничем ему не поможет. Местные врачи оказались бессильны, увы. Они лишь смогли поставить диагноз, а дальше лишь разводят руками.

Обо всем остальном я должна буду позаботиться сама.

Вике повезло, что по ее профилю есть такие хирурги, как Дима. Что они берутся за сложнейшую операцию и проводят ее отлично, что спасают маленьких пациентов. А еще я не слышала, чтобы в отделении кто-то в открытую назвал бы сумму “благодарности” за операцию. Знаю, в большинстве клиник на двери ординаторской едва ли не прейскурант висит.

Понимаю, мне ее все равно придется заплатить, но я хотя бы буду благодарить по средствам. Как бы мне ни хотелось, но большой суммы у меня все равно нет.

– Насть, так упорно продолжаешь отнекиваться, – окончательно загоняет меня в тупик. – Я ведь не дурак, читать и думать умею.

От его слов у меня по позвоночнику проступает ледяной пот. А что если Дима все понял?..

–Да, у меня есть ребёнок, – говорю правду.

Смысла скрывать его всё равно нет. Дима прекрасно осведомлён к требованиям, выдвигаемым женщине на роль суррогатной матери, у него есть доступ к определённым моим документам и выписным эпикризам.

Продолжать лгать и изворачиваться будет глупо, я лишь сильнее подставлю себя.