— Миша пришел в себя, — с надрывом, обхватывает плечи руками, будто хочет согреться. — Я хотела поехать в больницу, Игорь не пустил, — опять пропускает через себя негатив. Неспециально я разбередил ее раны. Вон опять едва сдерживает слезы. — Миша… Миша единственный близкий мне человек, — все еще не смотрит мне в глаза.

В два шага сокращаю разделяющее нас расстояние, беру за плечи, притягиваю к себе, не сопротивляется. Опускает руки, они плетьми падают вдоль тела. Кутаю ее затылок в своей ладони, зарываюсь в волосы. Делюсь с ней своим теплом, пробую успокоить, хотя самого колбасит внутри. Ну что за мудак? Ну какого хрена ты за счет девчонки очки зарабатываешь? Вывозишь свой гребаный авторитет на ее слезах?

— Хочешь, сейчас поедем? — я понимаю, что творю дичь. Точка не готова. Меня ждут. И в этом столько личного, что пора меня списывать. Не могу я спокойно реагировать на ее слезы, они меня в бараний рог закручивают!

Отстраняется, заглядывает мне в глаза. Застывшие на глазах стеклянные бисерины слез готовы высохнуть.

— Нет, — мотает неуверенно головой, но на губах появляется тень улыбки. Ей приятно, что хоть кто-то проявил заботу, а ведь это такая малость. — Миша, наверное, уже спит. Поздно. Завтра утром отвезешь меня? — мне хотелось быть для нее сегодня героем, но где-то глубоко внутри я благодарен Юне, что она отказалась. У меня до хрена проблем, не успеваю разгружать. Новым пока лучше подождать.

— Утром отвезу, нет проблем, — будто только осознала, что все это время была в моих объятиях, она отходит на два шага. Между нами повисает неловкая пауза, которую я тут же заполняю: — Завтра я передам тебе телефон с новой симкой, там будет забит мой номер и номера телефонов моих ребят. Можешь звонить и писать в любое время, если почувствуешь необходимость поговорить, пожаловаться, чем-то поделиться или тебе будет страшно, — чтобы окончательно разрядить обстановку, натягиваю улыбку. — Мобильный не свети, чтобы не отобрали.

— Спасибо! — вроде закончили на теплой ноте.

— Я пойду.

— Угу. Стас, — окликает меня у двери.

— Да?

— Ничего. Спокойной ночи, — отводит глаза.

— Спокойной ночи, — ухожу. Мне кажется, я знаю, о чем она хотела спросить. Хорошо, что не спросила, я не знал бы, что ответить. Отношения с Олесей в прошлом, но ей лучше об этом не знать, между нами должна сохраниться дистанция…

17. Глава 17

Юна

Как только Стас уходит, бегу в ванную, включаю холодную воду и брызгаю на лицо, шею, грудь. Мое тело сошло с ума?

Грязный развратный образ Стаса плотно засел в голове. Там, на закрытой задней террасе ресторанного дворика, где в любой момент мог появиться кто-то из администрации, я лишилась невинности. Мои глаза — так точно! Пялилась на них с Олесей, забывая дышать. Впитала так глубоко этот порочный образ, что в душе представляла себя на ее месте! С ума сошла.

Внизу живота невыносимо тянуло. Не помню, чтобы раньше мне так необходимо было получить разрядку. Томление скручивалось в тугой узел. Понимая, что ненормально желать чужого мужчину, к которому не испытываешь ни привязанности, ни любви, я все же потянулась пальцами к нежным складкам. Влага, что ощущалась на кончиках пальцев, была заслугой образа в моей голове. Быстрые легкие касания. Я получаю мощную разрядку и скатываюсь по мраморной стене на пол. Теплая вода еще долго омывает расслабленное тело. Сил нет, чтобы встать.

Никогда не думала, что могу быть настолько развратной. Меня возбудил чужой секс. Хорошо, что отец не может читать мои мысли. Иначе увеличили бы дозу той гадости, что по его приказу мне вкалывали несколько раз.