— Не понимаю, — голос Вадима прозвучал напряжённо, а взгляд потемнел и наполнился чем-то предостерегающе опасным.

Сердце совсем перестало биться. Я отчаянно вздохнула, не справляясь с нервной дрожью в коленях, но всё же с заминкой произнесла:

— Это… это твой ребёнок.

Он скрестил руки на груди, грозно сжав челюсти, и ледяным тоном проговорил:

— Если тебе заплатили, чтобы раздуть скандал на празднике родственников моей жены, то хорошенько подумай о последствиях. Я этого так не оставлю…

Жена?! Он уже женился?! Я в шоке округлила глаза, опуская взгляд на его скрещенные руки. На правом безымянном пальце сверкало красивое обручальное кольцо из белого и красного золота. И его блеск резал даже не по глазам, а вонзался в самое сердце.

Ещё несколько месяцев назад я решила, что переболела этим мужчиной, но это не так. Мне больно ровно настолько же, как было тогда, во время встречи с его невестой.

— О чём ты? — прошептала униженно и зажмурилась. — Мне никто не платил. И я не знала, что ты женился… Я просто… решила, что ты должен знать о ребёнке…

— Даже малейшая вероятность исключена, — он жёстко перебил мой сбивчивый лепет. — Уж я бы точно это запомнил.

Взгляд Вадима вновь метнулся к моему животу, а я вздрогнула, будто на меня вылили ушат ледяной воды, и крепче обхватила себя руками. Моя малышка возмущённо толкнулась мне в рёбра, будто чувствуя, что с мамочкой что-то не так. На глаза набежали слёзы стыда и унижения. Его слова били меня хуже самых хлестких пощёчин. Я больше не могла этого терпеть. Пусть будет так, как говорит этот мерзавец! Пусть делает вид, что не запомнил всё то время, что мы были вместе. А я забуду эту встречу, словно её и не было.

— Прости, — произнесла с горькой улыбкой. — Я и не думала, что у тебя настолько короткая память…

Я отвернулась и внезапно увидела девушку. Судя по её изысканному дорогому платью, она явно была не последней гостьей на этом вечере. На бледном красивом лице читался шок и неверие, а взгляд буквально кричал враждебностью по отношению ко мне.

Боже, да она же всё слышала! Весь мой позор и унижение. В тот же момент Вадим вдруг оживился. Прорычав проклятия, он подорвался к свидетельнице нашего разговора, больше не обращая на меня никакого внимания. Бережно сжав в своих ладонях лицо девушки, он с какой-то затаённой настороженностью произнёс:

— Маш, — её имя с особой нежностью сорвалось с его губ. — Даже не вздумай этому верить.

И снова удар в самое сердце. То, как он смотрел на неё, как говорил, как прикасался… Каждый его жест показывал, насколько эта темноволосая красавица ему дорога. Это и есть жена? Но я же видела невесту Вадима! Она была совершенно иной. Не такой утончённой и нежной.

— Ты слышишь меня? — продолжал спрашивать Вадим. — Маша, — он бережно гладил её лицо, а у меня в глазах темнело. — Не пугай меня.

Я уже не слышала, что она ответила. Не видела их лиц. Глаза застелила пелена слёз, и я понеслась прочь, опустив голову.

Вот она — разница. Наглядная и жестокая. Вадим никогда не говорил со мной с такой любовью, никогда не смотрел так, словно я его главная драгоценность. Для этого у него была другая девушка. Настоящая и более ценная. А возможно, и не одна!

— Постой! — крикнула она мне, когда я проскочила мимо, стирая со щёк набежавшие слёзы.

Но я лишь ускорила шаг. Буквально побежала мимо гостей, прочь из зала. Пока не очутилась на морозе, прямо в том, в чём была — легком сарафанчике с логотипом нашей фирмы и балетках вместо сапог. Грудь сдавливали рыдания, и я кусала губы, чтобы не завыть в голос. Так мне и надо! Очистила совесть, называется! Будет уроком на всю жизнь...