— Полицию? За-зачем?

— А ты как хотела? Думала, сунешь мне непонятного ребёнка, как мешок с картошкой, а я, на радостях, заберу и разбираться не стану? Может ты вообще эту малявку украла, и её ищут повсюду?

— С ума сошёл?! — тон девицы вдруг резко сменился на испуганный.

— До сего момента был полностью адекватен.

— Ладно, идём. Я тебе всё расскажу, а потом ты от меня отстанешь! — Олеся вырвалась и уверенной походкой потопала обратно к крыльцу.

А в холле плач. Надрывный! Охранник над цыплёнком и так прыгает и эдак, а она глаза зажмурила и голосит, как сирена. Щёки красные, мокрые от слёз. Глядя на эту картину я — взрослый мужик — теряюсь моментально. Это гораздо хуже, чем женские слёзы!

— Что случилось?

— Да я сам не понял ничего… Хотел раздеть её, чтобы не парилась в комбинезоне, а она визжать начала, — оправдывался охранник.

Блин, додумался. Я, может, ничего не соображаю в детях, но нельзя же так! Он же для неё дядька незнакомый. Большой страшный и лысый — далеко не дед мороз.

— Тише, маленькая… — Я присел перед малявкой, осторожно заглядывая в её лицо.

Она даже притихла на мгновение, распахнула свои кукольные мокрые глазки, и в этот момент меня как током прошибло — не врёт Олеся. Глаза у девчонки были в точности как у Оксаны. Это её дочь.

Но расслабился я рано — для этой мелкой кнопки я был не краше охранника. Пронзительный плач вновь заполонил всё вокруг, закладывая уши. Мимо прошли две сотрудницы, косо на нас поглядывая. Оделись уже, домой спешат. А тут шеф в странной компании околачивается. Чёрт, что за день!

— До свидания, Вадим Николаевич. Хороших выходных! — произнесла девушка, а я лишь кивнул, не в состоянии сейчас любезничать.

— Сделай что-нибудь, — повернулся к Олесе, и тут же застыл с открытым ртом.

Вокруг, кроме меня и охранника никого не было.

— Где девушка?! — требовательно спросил у охранника.

— Не знаю… — растерянно ответил он. — Я с вами тут стоял, не заметил, как улизнула…

От досады хотелось ругнуться. Громко так, с выражением. Но рядом детки — нельзя!

— Что стоишь?! Догоняй эту ненормальную!

Охранник сорвался с места, а мелкая от моих криков уже завывала, как стая волчат.

Чёрт! Чёрт! Чёрт!

В этот момент из лифта вышла Людмила, и я выдохнул почти с облегчением.

— Людмила, спасайте! — обратился к помощнице. — Вы умеете ладить с детьми?

— Вадим Николаевич, у меня же никогда не было детей, я ещё молодая…

Моей помощнице тридцать два — младше меня на год. Не замужем, и вроде как не собирается. Пусть бездетная, но всё-таки женщина, а не непонятный здоровый мужик. Может цыплёнок проникнется?

— Хотя, я частенько нянчила племянников, — добавила Людмила, глядя на моё потерянное лицо. — Сейчас попробую успокоить, не переживайте…

Через пять минут в вестибюле стало относительно тихо. Мелкая уже сидела на коленях моей помощницы и что-то рассказывала на «чисто детском» сленге о своей игрушке. Я ни слова не понимал, но игрушку сумел рассмотреть. Это был кролик с ушами больше всего своего потрёпанного тела. Смешной и неказистый, с почти оторванным правым глазом, однако девочке он очень нравился.

Вскоре вернулся охранник. Один, без наглой девицы. И тогда я понял, что встрял конкретно. По-хорошему, нужно звонить в полицию и объяснить ситуацию, но у меня рука не поднимается. Как только я разглядел цыплёнка получше, у меня не осталось сомнений — это дочь Оксаны. Но… моя ли?

— Людмила, как вы думаете, сколько лет этой девочке? — спросил задумчиво.

— Ну, судя по тому, как она ловко складывает предложения, ей больше двух, — с улыбкой проворковала помощница.