— Зачем? — сел на подоконник Руслан.

— Есть проблемы.

— Я не хочу есть проблемы.

— Да ну тебя, Дым! — хмыкнул Макс. — Минут через пять буду.

Руслан предпочитал слову «проблема»: вызов, возможность, задача. Но, как ни назови, знал, что решать всё равно придётся.

Машинально посмотрел на старые армейские часы на запястье (память об отце).

Оттолкнулся от подоконника.

В сохранившем следы былого величия доме дореволюционной постройки не только подоконники вызывали уважение, но и чудом сохранившиеся цветные витражи в подъезде, и кованые перила, и замысловатые мозаичные узоры на полу у почтовых ящиков.

«Поговорить не удалось», — выдохнул Дымов, подводя итог их встречи с Алькой.

Что им до невозможности хорошо вместе, даже не обсуждалось. Что всем разговорам они предпочтут язык тел, и неудержимое желание толкнёт их в объятия друг друга, прежде чем он что-то скажет, тоже было объяснимо: они так истосковались друг по другу, что этому невозможно было противостоять. И что Алька не станет его слушать — Руслан тоже ожидал.

Сам виноват. Не надо было гнать три дня назад ночью по городу на такой скорости. И номер от грязи протереть. И с ДПС-никами не перепираться — люди на работе, — тем более руками не махать. Обычно он более сдержан, спокоен, адекватен, но в тот день был так счастлив, окрылён и безумен — ехал от любимой женщины, — что его просто не могли не упечь в СИЗО.

Хорошо, никакой дряни в крови, не обнаружили, даже алкоголь (что он не употребляет — вообще был не аргумент с такими зрачками). Хорошо, прав не лишили. Хорошо, отсидел лишь двое суток из положенных десяти (спасибо, Макс!). Хорошо всё, что хорошо заканчивается.

Но пока как-то так. В глазах жены (от определения «бывшая» у него сводило челюсть, поэтому он его не использовал даже мысленно) Дымов по-прежнему выглядел свиньёй, гадом, сволочью. Лгуном. И он не стал бы даже спорить.

Он точно зря не рассказал Альке всё о себе до свадьбы, а может, ещё раньше, когда они только встретились (или всё же познакомились?).

Наивно решил, что прошлое осталось позади и не стоит его ворошить, но оказалось, прошлое имеет привычку поджидать в самый неподходящий момент — и три счастливейших по его ощущениям, года брака закончились крахом.

Он всё испортил. Потерял самых дорогих ему людей.

Боль этой потери не пройдёт никогда, и Руслан уже не мог ничего изменить, но он мог не повторять своих ошибок.

5. 5

Даже той малой части правды, что выплыла наружу, хватило, чтобы разрушить их брак.

Вернее, подтолкнуть с горы, накренил их брак Руслан сам.

И обиделась Алька, конечно, не на инфу о его работе (она умная девочка), просто так сложилось — неудачно, несчастливо, глупо. Жестоко.

Он хотел как лучше: оградить её, защитить, но вышло как всегда.

Руслан понятия не имел, кто рассказал Альбине о его прошлом.

Кто из людей, которые сильно его не любили, не поленился, подключил связи — и раскопал.

Кто с улыбкой сообщил беременной девушке безжалостную «правду», как её муж заработал деньги на свою компанию.

(Хоть и не знал, что она беременная (никто, кроме Руслана не знал). Хоть и нарыл вовсе не то, что Руслан на самом деле скрывал и как на самом деле заработал).

Кто, не стесняясь, назвал Руслана наёмным убийцей и выложил на стол собранные доказательства, чтобы у его жены не осталось сомнений.

Кто знал, какой эффект это произведёт.

— И сколько людей ты уже убил? — задыхалась Алька от переполнявших её чувств.

— Я не убийца, Аль, — обречённо выдохнул Руслан.

Объяснять ей сейчас тонкости своей прежней работы было всё равно, что защищать диплом по квантовой физике. Жонглировать пустыми словами, что он не исполнитель, а из тех, кто работает над деталями операции. Не секретный агент, а шпион, провокатор, вербовщик, «соблазнитель». Да, он тот, кого этому учили: кадровый офицер. Тот, кого готовили. Тот, кто знает эту работу досконально.