А, уже какая разница! Махнув рукой, иду в ванную, чтобы привести себя в порядок.

— Ну и видок у тебя, Алька! — качаю головой, глядя в зеркало.

С сеновала — не ошибёшься.

Юбка перекручена. Свитер наизнанку. Волосы растрёпанные. Тушь потекла.

И я в таком виде чуть было не вышла на улицу?

Сигнализация машины истошно завопила, когда я наносила последний штрих — подкрашивала губы. Жалобно завыл брелок. Кто-то, видимо, всё же не смог проехать, стоит, ждёт.

На ходу натянув куртку и чуть не забыв замкнуть дверь, я выскочила на улицу.

Ох, чёрт, а дождь-то какой зарядил!

Только кто-то не дождался. Машина, конечно, уже заткнулась, но никого нет.

«Ну и кто ты после этого? — оглядываюсь, отключив сигнализацию. — Я бежала, торопилась, речь покаянную готовила, виноватой себя чувствовала». Ну что за люди: покаяться некому!

Лобовое стекло засыпало осенними листьями. Но убирать их некогда — меня и правда ждут.

Если бы я не забыла паспорт, если бы не пришлось возвращаться, я бы уже собирала чемодан. Или даже ехала в аэропорт, купив билет на ближайший рейс до Сочи и не встретив Дымова. Предвкушая, как затеряюсь в роскошном Стамбуле среди пятнадцати миллионов жителей, буду пить ореховый кофе на рынке в Измире, ходить по Старому Городу в Иерусалиме, просто сидеть с бокальчиком вина на палубе круизного лайнера, и, кутаясь в тёплый плед, смотреть на бескрайнее море и бесконечное небо.

Недоступная. Для связи. Для прошлого. Для бывшего. Затерянная в открытом море.

Нет меня. Можешь, не возвращаться, любимый. Никогда…

Я наклоняюсь, чтобы заглянуть под машину.

Чей-то кот там недавно спрятался и никак не хотел уходить. Теперь у меня навязчивое — переживаю, как бы кого не переехать и держу для кота в сумке пакетик корма.

Кота, конечно, нет, и я, наконец, сажусь за руль.

Чёрт! Из-за листьев на стекле ни хрена не видно. И они, конечно, прилипли намертво. Водой не смываются. Дворниками не счищаются. Ещё всё запотело.

Ну хоть Дымов не стал дожидаться, и на том спасибо.

«Неужели свинтил? На него не похоже», — скорее расстраиваюсь, чем радуюсь я.

Сука, сказал бы сразу, какого лешего надо. Нет же!

— Это важно! Выслушай меня! Поговорим? — передразниваю.

Думай теперь, чего хотел.

Объяснить, почему пропал, не написал, не позвонил, не пришёл утром с кофе, не прислал грёбаные цветы? Так это и так понятно: потому что самоуверенная скотина.

Может, решил грехи искупить? Так я не священник.

Помириться? Так поздно, поезд ушёл.

Предложить начать сначала? Открыть мне ещё на что-нибудь глаза? Я же наивная — всему верю, а у него этих секретов — как у дурака фантиков.

Вот почему у каждой красивой, успешной женщины всегда есть куча офигенных поклонников и обязательно один лживый кусок дерьма, которого она любит и который, сука, этим пользуется?

— Никогда тебя не прощу! Никогда слышишь! — запоздало заявляю я. — И не проси, чёртов ты врун! Или лгун? Или враль? Или лжец? Короче, не прощу и всё! — выкрикиваю в запертой машине, где она меня, конечно, не слышит.

Слава богу, мы развелись! Слава богу, чего бы он ни хотел — это теперь не мои проблемы.

С трудом проехав мимо огромного хищного джипа, припаркованного прямо на клумбе (и куда только смотрят сердобольные старушки, когда их чахлые герани рискуют жизнью), я кручу башкой по сторонам, убедиться, что Дымов не подкарауливает меня где-нибудь за мусорными баками или впереди в узкой подворотне. С него станется и под колёса броситься.

Чёртов Воин. Рыцарь без страха и упрёка. Руслан Да-или-Нет, мать его!

Немногословный (больше двух слов подряд для него уже речь, пять — выступление, десять — доклад), лаконичный, категоричный.