Родная. Сокровище, одним словом. Сколько бы рядом с ним баб самой разной масти, метящих на звание дамы его сердца, не крутились, а дотянуться до планки, неосознанно выставленной Баженовой, не смогла ни одна из них. Ни одна не стала особенной. А Машенька была ею априори. По умолчанию. И это при условии полного отсутствия какой-либо физической близости или хотя бы намёка на неё.
12. 12. Богдан
Поначалу он гнал от себя эти опасные и запретные размышления изо всех сил, из раза в раз напоминая себе о том, что залипает не на ком-то там, а на дочери и сестре людей, заменивших ему семью. Какое-то время это самовнушение работало. Целую неделю. Даже смог отвлечься на случайное, но очень многообещающее знакомство с то ли Ксюшей, то ли Валей, повстречавшейся ему на дне рождении приятеля. Только в самый разгар "знакомства" вдруг понял, что невольно сравнивает её с Машей, ищет общие черты во внешности и, естественно, ни черта так и не найдя, мгновенно теряет весь интерес. Позже похожее произошло с Инной, Кариной, Алей и Снежаной. На последней, психанув, решил притормозить и разобраться с собственной бедовой башкой. Наразбирался до того, что нашёл себя, прижимающим к стенке клуба и жадно целующим именно Машеньку, за которой приехал в этот самый клуб приглядеть по просьбе её старших братьев.
- Богдаш, просто присмотри со стороны, - Владу очевидно очень не нравилась идея сестры отпраздновать свой двадцать первый день рождения именно таким образом. - Я бы сам поехал, но... - друг поморщился. - Но Маше это вряд ли понравится. Она и так вместо подарка попросила перестать относиться к ней как к неразумному младенцу. К тому же рядом с ней Трофимова и сам понимаешь куда Катюшеньку может занести в пылу веселья.
- А мне Тоня запретила, - Лёшка удручённо вздохнул, покручивая на пальце обручальное кольцо. - Сказала, что, если я не дам сестре спокойно повеселиться, то тогда она не будет со мной разговаривать.
Отказать в помощи друзьям и не проникнуться их переживаниями за младшую сестру Зорин тогда не смог. В конце концов, сколько бы лет девушке не было, а находиться в клубе одной (её друзей-сверстников он не собирался брать в расчёт, так как от тех оболтусов толку как от козла молока) было чревато последствиями. К тому же нельзя было забывать о том, что её лучшая подруга - Катюша Трофимова, отличающаяся буйным нравом и эффектной внешностью, могла найти на их симпатичные задницы немало приключений, не прикладывая для этого особых усилий. Поэтому страховка в его лице в любом случае не была лишней. Как минимум, потом развезёт их по домам и, как максимум, отгонит настойчивых кавалеров. Сам становиться этим самым последствием и настойчивым кавалером для Маши мужчина не планировал совершенно, но... Но и железным, к своему сожалению, не был. Стоило только встретить её, охренительно красивую в коротком ярко-красном атласном платье на тонких лямках, облегающем все девичьи изгибы, подчёркивающим высокую грудь, линию талии и покатые бёдра, как стало всё неважным. Ни обещание друзьям, ни собственные увещевания в неправильности своих тайных желаний к их сестре, ни маячащие на заднем плане куча людей, в числе которых была и Трофимова, выглядящая так, словно вот-вот сошла с модного показа. Её-то он как раз таки продолжал воспринимать через железобетонное «нельзя», а на Маше будто переклинило. Проснулись инстинкты в стиле "моя и только моя" и Богдан даже не попытался им противостоять. Как и Баженовой, которая, судя по характерному блеску в глазах, набралась смелости благодаря парочке алкогольных коктейлей и теперь также не собиралась противостоять инстинктам. Сделала первый шаг, сковав горящим взглядом по рукам и ногам, и, привстав на цыпочки, поцеловала. Словно на поражение выстрелила. Одна секунда и он сам себе уже не принадлежит. Отныне и впредь Богдан Зорин целиком и полностью её. Интерес, который с другими девушками в последнее время был на нуле, сразу подскочил до отметки "хочу здесь и сейчас" и вылился в то, что мужчина накинулся на неё будто одержимый. Исследовал языком сладкий ротик, а руками тело, подмечая про себя, как собственному телу происходящее, мягко говоря, в кайф. Как оно с готовностью и жаром отзывается на любое Машенькино действие, вздох и стон. Как реальность, наконец, встала на своё место и ушло это мерзкое чувство неполноценности, неправильности и одиночества, преследующее его со дня похорон родителей. Как девушку, тающую в его объятиях, отпускать не хочется абсолютно, а хочется любить во всех смыслах этого слова.