, и тогда в один из дней это случится: передача без писаний, передача без слов, передача от одного бытия другому, а не от ума к уму. Именно это сказал Будда: «Все, что можно передать словами, я передал другим, это передача от ума к уму. Все, что нельзя передать словами, я передаю тебе, Махакашьяпа», – и это передача от одного бытия другому бытию. Все остальные были студентами, Махакашьяпа был учеником. Махакашьяпа стал вторым буддой.

Человек сказал: я хочу знать.

Это ничего не стоит. Вы можете изучить географию, химию и много чего еще, если захотите. И даже без желания можно чему-то научиться, часто люди учатся против своего желания. Посмотрите на детей: их заставляют ходить в школу против желания, им совсем не хочется туда ходить, их принуждают – но даже их можно обучить. Они заканчивают университеты с ученой степенью, а у них никогда не было ни малейшего желания учиться. Но вот они становятся докторами наук, получают ученые степени, высшие ученые степени, становятся профессорами и учат тех, кто также не испытывает никакого желания учиться.

Когда речь идет об обычном обучении, научить можно чему угодно даже против желания, но когда речь идет о религиозном познании, даже имея желание, можно не достичь ничего. Желание должно стать жгучим, абхепсой.

В английском языке нет слова, передающего смысл слова абхепса. Оно означает, что осталось только одно желание, и больше ничего. Даже того, кто желает, больше нет – он тоже стал частью этого желания. Когда желание не является частью вас, а вы сами становитесь его частью, тогда это абхепса.

Я хочу знать, сказал человек. Ты научишь меня?

Мастера нельзя спрашивать подобным образом. Вопрос не в том, хочет ли мастер научить – мастер всегда готов обучать. Это не вопрос его желания или нежелания: мастер и есть само обучение. Даже когда он молча сидит, он обучает. Он просто дышит в тишине – и он обучает. Он что-то делает – и он обучает. Он ест – и он обучает. Он спит – и он обучает. Мастер – это непрерывное послание. Он – само учение.

Однажды произошло вот что. Один человек пришел к мастеру дзен и попросил об учении. Мастер сказал: «Хорошо. Будь здесь, и я научу тебя». Прошел час, два, три, и терпение того человека истощилось.

Много людей приходило и уходило – у мастера было много учеников, целый монастырь, он разговаривал с людьми, учил их, давал им разные задания, решал их проблемы – а тот человек все сидел в углу. Его терпение иссякло, он был сам не свой. Когда выпала свободная минутка, он сказал: «Послушай, я здесь уже три часа, а ты меня ничему не научил!»

Мастер посмотрел на него и спросил: «Чем же я, по-твоему, занимался все это время? Приходили люди, они задавали мне вопросы, я отвечал им. В этом и было обучение – не в ответах, а в отвечании. Тебе надо было смотреть, как я отвечаю. Люди приходили, здоровались, я им отвечал. Это было обучение. Некоторые люди приходили и просто молча сидели рядом со мной, я молчал, и они молчали – это было твоим обучением. Что я, по-твоему, делал эти три часа, болван? Я учил тебя». Но тот человек ничего не понял. Он не понимал, что это за способ обучения.

Мастер не учит, он и есть учение. Все его существо является посланием, он непрерывно шлет послание. То, как он направляет свой взгляд, какими жестами пользуется, как смотрит на вас – он все время сообщает вам нечто. Если вы этого не видите, вы слепы.

Мастеру не задают такой вопрос: ты научишь меня? Ведь именно в этом его предназначение. Свою работу он уже выполнил, она завершена. Для самого себя он уже сделал все, даже дышать для себя ему нет нужды, он сделал все необходимое. Если он ненадолго задержался на берегу, так это для вас – а иначе его корабль давно бы отплыл. На самом деле, его корабль сильно задержался. Если он остался на берегу, то это для вас. Чтобы научить вас. Чтобы поделиться тем, чего он сам достиг. Такой вопрос не задают мастеру: «Ты научишь меня?» Наоборот, спрашивать надо: «Готов ли я к тому, чтобы меня научили?»