Проглотит и не подавится.

И не только она. Неразлучная парочка детективов дивизиона внутренних расследований, Шульц и Шульц, давно точили на меня зуб и с превеликим удовольствием засадили бы за решетку. Но сейчас от их мнения ничего не зависело, поэтому выглядели они, будто два кладбищенских падальщика на кремации.

– Здравствуй, Виктор, – единственный ответил на приветствие Ян Навин.

На днях его утвердили в должности главы специального дивизиона, и присутствовал он сегодня здесь в роли моего непосредственного руководителя. Честно говоря, я и сам рассчитывал на это место, но в обиде на него не был. Так карты легли, ничего не попишешь. А человек он неплохой.

Правда, не без странностей – в своем приталенном светлом пиджаке, будто намеренно подобранном к замшевой перчатке на правой руке, он смотрелся на фоне коллег форменной белой вороной. Розовая сорочка и перламутрового отлива галстук тоже дорогого стоили.

– Может, приступим? – прервала затянувшееся молчание Аманда Грант.

Капитан откашлялся и кивнул:

– Приступим, – потом зачем-то передвинул несколько лежавших перед собой бумаг, снова откашлялся и объявил: – Виктор! Рассмотрев все обстоятельства дела, комиссия пришла к выводу, что твои действия укладываются в рамки закона и полностью соответствуют служебной этике. Ты восстановлен на службе с сегодняшнего дня. Господа…

Шульц и Шульц выскочили из кабинета чуть ли не опрометью; Ян Навин протянул мне левую руку и улыбнулся.

– Поздравляю!

– И тебя, – пожал я его ладонь, – с назначением…

Ян кивнул и предупредил:

– Ночное дежурство твое.

– Вот так сразу?

– У нас аврал.

– С чего это?

– Газеты читать надо, – посоветовал Навин и отправился на выход, но его неожиданно окликнула заместитель прокурора.

– Дивизионный комиссар! – произнесла Аманда Грант. – У нас осталось одно незаконченное дело…

Навин взглянул на часы и предложил:

– Обсудим его за обедом?

– Превосходно!

Они вышли в приемную, тогда я повернулся к капитану и спросил:

– И что теперь?

– Виктор, я отношусь к тебе как к сыну, – вздохнул шеф, – но считаю, что с твоим восстановлением стоило бы повременить. Полицейские не любят, когда убивают своих.

– В чем тогда дело?

– На меня надавили из мэрии, – нахмурился капитан, взял химический карандаш и повертел его в пальцах.

– Вы ведь не думаете, будто я…

– Нет! – отмахнулся шеф. – Уверен, тебе бы хватило ума не связываться с делом, которое потребовали тебе поручить…

– Какое еще дело? – насторожился я.

– Убийство, – вздохнул капитан, снял трубку с телефонного аппарата и три раза крутанул диск. – Раевски уже подошел? – спросил он у секретарши, выслушал ответ и распорядился: – Пусть зайдет.

Миг спустя распахнулась дверь, и к нам присоединился Филипп Раевски – высоченный широкоплечий детектив дивизиона по борьбе с организованной преступностью, не так давно назначенный на должность инспектора криминальной полиции.

Мы поздоровались, и капитан попросил:

– Введи Виктора в курс дела.

Филипп уселся в кресло и закинул ногу на ногу.

– Шарлотта Ли, восемнадцати лет отроду, была убита выстрелом в голову из крупнокалиберного штуцера в ночь с тридцать первого на первое. Точное время смерти не установлено, последний раз ее видели незадолго до часа ночи, когда она уходила с новогодней вечеринки. Место преступления неизвестно, тело было обнаружено в нашем морге.

– Прости? – произнес я, поскольку должен был это произнести.

– Тело обнаружено в морге при полицейском управлении, однако никаких записей о том, кто и откуда его доставил, нет.

– Бардак! – выругался капитан.