– Аргумент, – признал я. – А дневник? У каждой уважающей себя девушки должен быть дневник.

– Пустышка, – вздохнул Портер. – Забросила его год назад, сразу после поступления в университет. Ничего полезного, но можешь посмотреть, если есть желание.

– Больше года дневник не вела? Досадно.

Мы спустились на третий этаж и прошли в комнату для допросов. Там Портер попросил дежурного:

– Запускайте по списку! – потом уточнил у стенографистки: – Вы готовы?

– Да, – ответила дамочка средних лет, подравнивая стопку чистых листов писчей бумаги.

Первой дежурный завел девицу с выбивавшимися из-под модной шляпки локонами черных волос, покрасневшими глазами, потеками туши на лице и припухшим носиком.

– Можно воды? – сразу попросила она.

– Разумеется, – разрешил Алан и наполнил стакан.

Девчонка вцепилась в него, будто в спасательный круг, и я обратил внимание, сколь сильно дрожат у нее руки.

Похмельный тремор? Ох уж эта золотая молодежь…

– Жанна Риг? – уточнил Портер, делая отметку в своем списке.

– Да, – подтвердила девушка, отставив ополовиненный стакан.

– Вы хорошо знали Шарлотту Ли?

– Чарли была моей лучшей подругой.

– Чарли? – озадачился я.

– Так звали ее друзья, – пояснила Жанна.

Алан сделал у себя еще одну отметку и продолжил расспросы:

– Жанна, когда вы видели ее последний раз?

– На вечеринке. Она ушла сразу после двенадцати.

– Одна?

– Да.

– Ночью? – удивился я.

– Сказала, что ее ждет машина, хотя я не помню, чтобы она вызывала такси.

– Вот как? – вновь перехватил инициативу Алан. – А Шарлотта не сказала, куда собирается?

– Нет.

– А вы спрашивали?

– Спрашивала, – подтвердила девушка и шмыгнула носом. – Чарли только отшутилась, что скоро все об этом узнают. Мы даже немного повздорили. В последнее время она стала не такой открытой, как раньше.

Портер кинул на меня многозначительный взгляд и уточнил:

– Вы не знаете, с чем это было связано?

– Полагаю, у нее появился мужчина, – предположила Жанна, покраснела, но все же продолжила: – Женатый мужчина…

– Не знаете, кто бы это мог быть? – ухватился я за ниточку.

– Нет, – ответила девушка, но как-то не совсем уверенно.

– Никаких предположений? – почувствовав недосказанность, надавил на свидетельницу Портер. – Быть может, есть какие-то догадки?

– Нет.

– Как давно начались изменения? – тогда поинтересовался я, решив вернуться к этому вопросу немного позже.

Жанна лишь пожала плечами.

– Точно не помню, – покачала она головой.

– А если подумать?

Девушка насупилась, явно собираясь сказать, будто не помнит, но неожиданно встрепенулась.

– В конце ноября или начале декабря, – произнесла Жанна, нервно теребя платочек. – Да! Именно! В начале прошлого месяца Чарли перекрасилась в блондинку.

– Быть может, ей просто захотелось? – предположил Портер.

– Просто захотелось? Вы не знаете ее родителей!

Какое-то время мы еще пытались вытянуть из Жанны подробности, но больше ничего полезного та сообщить нам не смогла. Твердила о примерке нового платья, походе в кино, потекшей ручке и прочей ерунде, коей запомнился ей последний день с подругой, а под конец окончательно расклеилась, беспрестанно шмыгала носом, терла платочком глаза и хваталась за стакан с водой.

– Жанна, – мягко произнес я, устав от слез, – у Шарлотты были враги? Кто-то мог желать ей смерти?

– Нет, – категорично мотнула головой девушка, зябко поежилась и закусила губу. – Нет, ее все любили.

– Быть может, она с кем-то ссорилась, – тут же подхватил мою мысль Алан, – плохо о ком-то отзывалась? Вы ведь были подругами…

– Ее парень, – выдала вдруг Жанна.

– Парень? – переспросил Портер.