– Послушайте, – сказал Эз, – мы все время говорим, как выглядит загробный мир для живых. А как он выглядит для мертвых?

Улл удивленно уставился на него.

– Я уже объяснил. Никак.

– Нет, – сказал Эз, – я имею в виду, как выглядит смерть для того, кто умирает?

– Смотря для кого. Для большинства она больше всего похожа на гриппозный сон. Из которого не просыпаешься, а наоборот.

– А как же яркий свет, туннель?

– Туннельные эффекты связаны с распространением кислородного голода в головном мозге. Они длятся недолго и получили такую известность лишь потому, что являются последней границей, которую можно вспомнить после реанимации. Последующий опыт смерти вспоминать уже некому. Все остальное знаем только мы, вампиры-ныряльщики. Так… А кто теперь задаст мне правильный вопрос?

Улл посмотрел на меня, и я уже понял, какого вопроса он ждет. Но тут снова заговорил Эз:

– Кто такой вампир-богоискатель?

Улл наморщился.

– Где ты про них слышал?

Эз пожал плечами.

– Вопрос неправильный, – сказал Улл. – Но я отвечу. Это одна из наших архаичных сект – к счастью, практически вымершая. Вампиры-богоискатели были мистиками, которые отправлялись в лимбо, чтобы найти Великого Вампира и попытаться его убить. Древние верили, что такое возможно. Причем среди них были и такие, которым это удавалось. Даже по нескольку раз. Поэтому, собственно, секта и пришла в упадок – до сектантов постепенно стало доходить, что происходит какая-то ерунда… Была другая разновидность вампиров-богоискателей, менее древняя – те, кто верил, что увидевший Великого Вампира обретает бессмертие. Такие, говорят, до сих пор где-то есть. Но как у них дела, я не в курсе… Рама?

– Как вампир ныряет в лимбо?

– А вот это правильный вопрос. Вампир – во всяком случае, современный вампир – ныряет в лимбо с помощью особого устройства, которое мы называем «некронавигатор».

Он наклонился над своим бумажным мешком, пошарил в нем и показал классу несколько изогнутых серебристых пластинок треугольной формы.

– Вот эта штучка, – сказал он, – и есть то транспортное средство, на котором вы, друзья, будете перемещаться по лимбо. На самом деле, конечно, дело не в устройствах. Мы просто используем свои способности несколько необычным образом. Кроме некронавигатора, вам необходим образец красной жидкости усопшего. Благодаря этому вампир может воспринимать пространство смерти. Хотя, как я уже объяснил, нигде, кроме его собственного сознания, такого пространства нет.

Он пустил пластинки по рукам. Одна из них сразу попала ко мне.

С первого взгляда казалось, что это какой-то зубной протез, или мост вроде тех, с помощью которых исправляют неправильный прикус. Эта штука, кажется, надевалась на верхний ряд зубов – и упиралась округлым выступом в нёбо. На ней было что-то вроде нежнейших плоских присосок.

– Она фиксируется на клыках? – спросил я.

Улл повернул ко мне мгновенно покрасневшее лицо.

– Выйди из класса вон! – заорал он.

Я даже не успел испугаться.

– А почему?

– Он из России, – вступилась за меня Софи. – Они до сих пор так говорят! Он никого не хотел обидеть, это просто другая культура.

Но Улл уже пришел в себя. Он перевел дыхание, и краска сошла с его лица. Похоже, ему самому теперь было неловко за свою реакцию.

– Запомни, Рама, – сказал он. – Цивилизованные вампиры Запада никогда не называют эти зубы так, как только что сделал ты. Это считается недопустимым и оскорбительным в приличном обществе. Мы говорим «третий верхний правый» и «третий верхний левый».

– Так они фиксируются на… на…

– На третьем правом и третьем левом, – сказал Улл. – Специальными винтами. Можешь попробовать надеть – он не заряжен.