– Выход есть, – сказал Алексей мягко, и купец тотчас уставился на него с мольбой и надеждой одновременно. – Послушайте нас, – Алексей перевел взгляд на Вавилова, – меня и Ивана Александровича, и все будет хорошо. Мы вам слово даем, ни один волос не упадет с вашей головы.

– А может, я господина Тартищева дождусь? – Полиндеев совсем оробел и, кажется, даже уменьшился в размерах со страху.

– Нет, не дождетесь, – ответил Иван, – Федор Михайлович вернется через два дня, то есть уже восьмого июня. Все надо решать сейчас, и как можно скорее. Ведь мы должны заранее осмотреть место и приготовить наших людей.

– Боязно мне все-таки!

– Чего вы боитесь? Подумайте сами! Вы принесете конверт, как приказывал атаман, передадите его, и вся недолга, – сказал Алексей. – С чего ему вас убивать?

– Так-то оно так! А ежели он откроет конверт, а там труха? Что тогда?

Алексей улыбнулся.

– Не успеет. Мы ему рта не дадим раскрыть, не то что конверт!

И тогда Полиндеев решительно махнул рукой, словно топором рубанул.

– А, была не была! Пан или пропал! – И тут же снова просительно заглянул в глаза Вавилову. – А вдруг все-таки отыщется какая-нибудь забубенная головушка, решится заместо меня пойти? Я ведь никаких денег не пожалею!

– Ну вот, – рассердился Иван, – на колу мочало, начинай сначала. Неужто не понятно, что Ворон вас в лицо знает, если велел лично деньги принести? Писал он вам и поджидать будет вас!

Словом, пришлось потратить на уговоры трусливого купца еще не менее часа, упрашивая Карпа Лукича не волноваться и сделать все, как ему посоветовали. Наконец проводили его восвояси.

Оба агента подошли к окну и какое-то время наблюдали сверху, как Полиндеев стоит на крыльце, вертит удрученно головой, вытирает лицо и лысину платком.

– Никак опять вернется? – вздохнул Иван, когда спиртозаводчик поднял лицо и посмотрел вверх, видно, пытаясь отыскать окно их кабинета. Сыщики успели вовремя от него отпрянуть, иначе, кто его знает, Полиндеев вполне мог возвратиться и отказаться на этот раз от затеи захватить мошенника с поличным.

Но когда через несколько минут Алексей и Иван снова выглянули из окна, купец садился в коляску, и они с облегчением вздохнули.

– Ну, свербило трусливое! – с досадой сказал Иван. – Сколько времени отнял! Надо будет послать пару младших агентов и дворнику наказать, чтобы посмотрели за ним сегодня и завтра да чтоб от дома до озера проводили. Бес его знает, этого Ворона, вдруг там и впрямь шайка, могут сразу за порогом финажки отнять у нашего, как его… объедка. С них станется!

– Объекта! – расхохотался Алексей. – Не объедка, а объектаэкспроприации. Экспроприация – это изъятие денег или других ценностей, которые якобы нажиты путем угнетения других людей. Вспомни Мамонта и Завадскую. Вот тебе яркий пример экспроприации и экспроприаторов.[5]

– А по мне, так самый обыкновенный разбой. Всем финажки нужны, чтобы весело жить, только одни не скрывают своей корысти, а другие с вывертом, с идеями всякими в пустой голове эту самую, как ее, эксприя… тьфу на нее! выдумывают! А итог один – каторга да острог! – Иван с интересом посмотрел на Алексея. – Только откуда эта девица такие мудреные слова знает? Уж не с ее ли подачи атаман лихой шайки объявился? Как ты думаешь?

– Думаю, не помешает проверить! – согласился Алексей. – Возможно, этот Ворон свил гнездо в купеческом доме. Посуди сам, деньги потребовали у купца, дочь которого знает, что такое экспроприация. Скажи, много у нас в городе имеется девиц, чтобы смогли бы это слово не просто без запинки выговорить, а объяснить его значение?