У входа в Ельцин Центр, который обошелся в 7 миллиардов рублей, стоит президентский «ЗиЛ». В меню кафе – блюда, которыми Наина кормила мужа. В экспозиции – и ядерный чемоданчик, и копия знаменитого письма Ельцина Горбачеву, и личные вещи ЕБН, и его кремлевский кабинет – говорят, не бутафория. В телерепортаже об открытии россиянам показали преисполненных торжественности Наину Ельцину и Татьяну Юмашеву. Вот только мне показалось странным, что среди множества гостей – одноклассников, одногруппников, одноклубников и прочих – не оказалось родного младшего брата первого президента, Николая. Не пригласили и брата двоюродного – Станислава Глебова. Может, потому, что он в интервью газете «Собеседник» как-то сказал о брате Борисе, что тот «страну угробил, пропил Россию»?..

Почему-то мне пришла мысль: если бы до этого дня дожил Виктор Степанович Черномырдин – его бы тоже не позвали. Я когда-то пожалел, что узнал его близко слишком поздно… Пожалел, что работал с Ельциным, а не с ним, и что не Черномырдин руководил Россией – все у нас могло бы сложиться иначе. Я понял этого человека только после того, как он стал депутатом Госдумы. Мы встречались несколько раз в месяц. Выпивали, конечно, хотя ему уже давно сделали операцию шунтирования и алкоголь был противопоказан. Беседовали подолгу и очень искренне. И только теперь, по прошествии времени, мне стало понятно, что мы очень многое потеряли вместе с его уходом с высших постов, а потом и из жизни. И даже не потому, что Черномырдин – единственный, кто вслух сказал обо мне: «С Сашей мы поступили очень нехорошо». В конце концов, моя личная судьба – это частное дело. А потому, что Виктор Степанович раскрылся передо мной как истинный, а не «театрализованный» патриот. Черномырдин переживал за Россию, а не за свой офшорный счет.

И еще Черномырдин был честным человеком. Это и тогда было не самым характерным качеством наших руководителей, а уж потом – и подавно. Страна погрязла в трех вещах: вранье, холопстве и зависти. Эта гремучая смесь разъедает общество, убивая все человеческое, здравое и нравственное.

Лицемерие – во всем, оно унижает и тех, кто врет, и тех, кому врут. Проклинают Америку и вкладывают астрономические бюджетные средства в ценные бумаги Америки. Говорят, что благосостояние россиян – главное, декларируют социальное государство с приоритетом человека, а параллельно одним росчерком пера урезают расходы на социалку – на медицину, образование, обрекая стариков на нищету, а детей – на школьные обеды по 7 рублей в день. В сотый раз утром объявляют борьбу с коррупцией, а вечером в бане с узким кругом обсуждают схемы распила бюджетных средств и вывода их за границу.

Холуизм – стиль взаимоотношений всех со всеми во власти. Так, в общем-то, у нас было всегда, но нынче – просто до неприличия. И это не холопство, а именно холуизм. Холоп – персонаж подневольный, а холуй – раб инициативный. Вспомнилось, как в молодости мы писали рефераты по марксистско-ленинским наукам. Все студенты знали, что в первых строках обязательно должно быть «как указывал Владимир Ильич Ленин…», ну а дальше ты можешь написать любую чушь, все равно «прокатит». Так и сейчас. При этом, стремясь угодить большому начальству, чтобы усидеть в теплом и прибыльном кресле, холуи действуют на опережение. «Сам», может быть, еще и подумать не успел, а инициатива снизу уже подоспела. И все это сопровождается говорильней об Отечестве.

Кстати, об Отечестве. Меня четырежды туляки избирали депутатом Государственной думы по одномандатному избирательному округу. Во фракции «Отечество» на тот момент, по моему убеждению, был собран весь цвет нижней палаты парламента. Я долго был независимым депутатом, а затем Евгений Максимович Примаков убедил меня вступить в эту фракцию. Работа в ней доставляла удовольствие, с коллегами было полное взаимопонимание. А затем вдруг нас поставили перед фактом: «Отечество» на съезде объединяется с «Единством». Это был неприятный сюрприз.