О том, чтобы подвесить лейку и постоять несколько минут под горячими струями, не могло идти и речи. Отбив себе локти, намучившись с перемещением лейки вдоль тела, уже скоро я сдался. В гробу и то, наверное, было бы просторнее. Чтобы хоть немного освежиться, пришлось выбраться из кабины, и продолжить мытье, подставляя конечности по очереди.

К мытью головы на керамической плитке пола образовалось настоящее озеро. Еще немного, и вполне можно было принимать ванну. В довершение ко всем этим удовольствиям, стоило на миг приоткрыть дверь из ванной, чтобы забрать одежду, из кухни донесся аромат чего-то мясного, и мой желудок принялся громко требовательно урчать.

- Серебряков, ты когда ел последний раз? – спустя пару минут, поставив передо мной тарелку, поинтересовалась Жанна. - На улице гремит тише, чем у тебя в животе.

- Не помню, - заглянув под крышку, соврал без зазрения совести. - Но тебя я сейчас точно могу объесть, так что накладывай себе первой.

В моей квартире к плите Орлова не подходила. Я был уверен, что блюда, которыми она меня пичкала, готовились профессиональными поварами и перед подачей лишь разогревались в микроволновке. Разве могла королева радио марать руки готовкой? Однако что-то мне подсказывало, что жаркое, которое сейчас заставляло меня захлебываться слюной, было не из ресторана.

- Я не готовилась к приезду гостей, - Жанна взяла мою тарелку, - так что, прости, ничего более приличного приготовить не успела.

- Это ты сейчас на комплимент напрашивалась или прибеднялась? - я честно не понял.

- Я... - Жанна заморгала. - Извинялась...

К странным сегодняшним ощущениям от ее домашнего, непривычного вида добавилось еще удивление поведением. Может мы стали слишком чужими за прошедший год?

- Тогда мне этой "неприличной" еды побольше. Аромат такой, словно я год ничего не ел.    

***

Какое бы напряжение ни было между мной и Жанной в начале ужина, с каждым съеденным кусочком оно уменьшалось. Когда мой желудок наконец умолк, Орлова уже улыбалась и даже шутила.

- Я так удивилась, что нет воды, - рассказывала она о своих приключениях, - что вначале не поверила. Стояла возле умывальника и все смотрела на него, смотрела.

- Ну, ты с ним не разговаривала, так что все не совсем запущено.

- Наверное, если бы сил было больше, мы бы и поговорили. Но я вечером приехала, глаза слипались.

- Я виноват, - я отправил в рот сочный кусок мяса и запил обжигающе перченым глинтвейном. - Из головы вылетело, что в прошлом апреле уже было похожее отключение.

- Всего не упомнишь, - так и не притронувшись к своей кружке, Жанна подлила мне добавку. - Кстати, как тебе новая работа?

- Не спрашивай!

- Все так плохо?

- Все так непросто. Высшую лигу со второй не сравнить. Хоккеисты и там, и там, но спонсоры, учредители... Стоит команде проиграть, как тут же начинаются поиски виноватых среди администрации.

- А игроки, значит, ни при чем? - догадалась Жанна.

- Именно. Для верхов они "сделали, что могли", остальное - вина тренера, ассистентов, специалиста по заточке коньков или массажиста.

- Оу! За массажиста обидно особенно.

- Издевайся - издевайся.

- Да нет, правда жаль его. Не хотела бы оказаться на его месте.

На секунду представив, как Жанна наминает бока какому-нибудь из моих амбалов, я чуть не подавился глинтвейном.

- Расскажи лучше о себе, - предпочел переключиться на более безопасную тему. - Я слышал, что ты запустила новый проект.

- Теперь моя очередь говорить "не спрашивай", - Жанна закатила глаза.

- Да ладно. У тебя не могло не получиться.