Почему-то я представляла себе сьерскую пустыню как засыпанную песком территорию с редкими оазисами и непременно кактусами. Но Сьера была другой. Вместо песка я увидела засохшую, потрескавшуюся от солнца глину с редкими деревцами, лишенными листвы. К тому же рельеф оказался неровным, из окна флайера я заметила даже несколько ущелий и крутых обрывов.

После кружения над поверхностью в течение часа мы опустились, чтобы «передохнуть и устроить пикник».

Я не устала и не хотела есть, поэтому отошла в сторону от голодных туристов с жадностью накинувшихся на вытащенные из багажника угощения, разумеется, состоящие сплошь из деликатесов. Впрочем, проверять меню мне совершенно не хотелось.

Сегодня я обула мягкие босоножки без каблука и легко ступала по твердой глине. Очки спасали глаза от ярких солнечных лучей, а вот головного убора катастрофически не хватало.

Отошла подальше и поднялась на небольшую возвышенность, только потом обнаружив, что это очередной крутой обрыв.

Отсюда открывался красивый вид. Наверное, расскажи мне кто, я бы не поверила, что растрескавшаяся глина с чахлыми деревцами может выглядеть так. На фоне белоснежных облаков и ярко-голубого неба глина смотрелась не желтой, а золотой, а деревья настоящими волшебными существами, ветви которых напоминали вздернутые к звездам руки.

— Красиво здесь.

Реакция ни к черту. Расслабилась от безделья в последний месяц, вот как это называется. Тайлер подошел совсем близко, а я даже не заметила.

Он встал рядом, заложив руки за спину, и тоже уставился вдаль.

Я обернулась вполоборота на толпу у флайера и решила, что мы достаточно далеко, чтобы не играть роли.

— Я городской житель, мне не доводилось бывать в таких местах, — призналась в приливе откровенности.

— Вот как? — Тайлер покосился на меня и снова перевел взгляд. — А я вырос в подобном месте. Недалеко от моего приюта был холм, на который я любил забираться в детстве. Так оттуда был очень похожий вид, только без глины.

Я удивленно уставилась на него. Приют? Уверенный в себе зловредный капитан вырос в приюте? Почему-то это никак не сочеталось с тем его портретом, который сложился у меня в голове.

— Что? — Тайлер усмехнулся, перехватив мой взгляд. — Не ожидали?

— Нет, — не стала отпираться.

— Бывает, — на этот раз усмешка вышла с налетом грусти. — Не всем, как вам, лейтенант, довелось вырасти в полной семье.

Мне захотелось сказать, что после потери Ника моя семья уже никогда не была полной, но я почему-то промолчала. Наверное, потому, что поняла, что за собственной болью потери забыла, что другим тоже может быть больно.

— А Рикардо? — я решила воспользоваться внезапной откровенностью Тайлера и разузнать побольше. — Вы оба выросли в приюте?

То, что мальчик-сирота вырос и стал успешным капитаном корабля по особым операциям, было удивительным, но вполне возможным. Но то, что выходец из детдома сумел стать президентом целой планеты, было для меня на грани фантастики.

— Нет, — Тайлер дернул плечом, будто что-то отбрасывая. Дурные воспоминания? — Когда родители погибли, он был уже взрослым, в приют попал только я.

Но разве Рикардо, будучи совершеннолетним, не мог сам заботиться о младшем брате? Никки никогда не отдал бы меня в детский дом, даже не сомневаюсь.

Я не сказала это вслух. Мог или не мог, но почему-то не стал, и это не мое дело. Лезть в чужую жизнь так глубоко у меня нет ни малейшего права.

— Я никогда не представляла свою жизнь без родительской поддержки, — сказала вместо этого, — наверное, это было тяжело.

— Терпимо, — отозвался Тайлер, что я перевела как: «откровения закончились». — Пошли, пока нас не потеряли.