– Обойдусь без вас.

До «зоны отдыха» дошла спокойно. Генри сам меня нашел, отвел в душевую и стал осматривать.

– Не переживай все целое.

– Ага, посмотри в зеркало и сама все поймешь.

Я кивнула и стала раздеваться. Парень подождал пока я помоюсь и подал чистый комбинезон и белье.

– Генри, я переживаю, что скоро придут за тобой, - сказала еще в душевой.

– Придут, так придут, - сказал он равнодушно.

Я удивленно уставилась на него.

– Генри, я не хочу, чтобы ты умирал из-за меня и не могу им ни чего сказать.

Он меня обнял, а я расплакалась. Не помню, как мы оказались за столиком, и как перед нами оказалась еда.

– Ешь, и тебе пора в храм. После этих пыток ты нервная и только храм тебе помогает.

– Я вообще в шоке как она еще остается адекватна, - сказал его друг – любой бы уже спятил.

А сегодня я молила о помощи не для себя, а для Генри. Очень хотелось, чтобы он остался жив и невредим. После храма нашла Генри и попросила позаниматься со мной. Он заставил меня сначала побегать и размяться. Потом подвел к большой боксерской груше. Я удивленно посмотрела на нее, да она же с меня размером, если не больше. Парень довольно усмехнулся и взял эластичные бинты. Стал обматывать мне запястья и пальцы.

– Запоминай, следующий раз сама будешь делать. Начнем тренироваться на груше, тебе удар нужно поставить и кулаки набить. А то пока твои удары будут ласковыми толчками.

Меня шлепнули по филейной части и попросили ударить грушу.

– Ники сильней и жестче. Представь, - он посмотрел по сторонам, потом сказал тихо мне на ухо – представь, что это палач стоит и ты можешь его отлупить, а он не сопротивляется.

– Это не правильно!

– Святоша блин, - выругался Генри – ладно можешь ни кого из существ не приставлять. Просто обычно это помогает более уверенно бить.

Все же представила палача и как я бью его. Потом прогнала это видение и просто выплескивала через удары боль и обиду на то, что меня тут закрыли и пытают. Выплеснула через удары обиду за то, что больше не увижу родных. Потом пришло понимание, что моих родителей не тронули, меня ими не шантажировали. Почему? Они вообще живы?

– Ники, ты чего? – Генри обнял меня со спины – Наверное, на первый раз хватит. Устала?

Я посмотрела на Генри глазами полными слез.

– Где болит? – парень испугался.

– Я только сейчас поняла, что они не разу не упоминали моих родителей. Я даже не знаю, живы ли они.

– Хм, давай если получиться узнаю через родных. Если доживу до следующего свидания с ними.

Генри снял бинты, пальцы были синюшного цвета. Парень тихо застонал.

– Скоро пройдет, я не ощутила боли.

Он увел меня в свою камеру. Спать легли вместе. Утром за мной не пришли, и это было странно. Утром все разошлись на работу – женщины ткать ковры. Мужчины в шахту добывать магические кристаллы. Я осталась одна. Помогла вытереть столы после завтрака и ушла в храм. Нового священнослужителя не прислали. Так что найдя в подсобке тряпки и ведро неспешно навела порядок в храме. Пару раз ловила себя на том, что ощущаю, что за мной следят. Правда, когда оглядывалась ни кого не видела. После уборки осталась в храме. Немного помедитировала и, не выходя из медитации, стала молиться. Очень хотелось защитить своих родных и защитить Генри. Очень хотелось, чтобы он не пострадал из-за меня.

Все вернулись во второй половине дня. Генри нашел меня в общем зале, когда я расставляла тарелки с хлебом. Увидела вздох облегчения. Видимо из-за того что я здесь и не в крови. Трудно представить какой меня видели эти существа. Но большинство смотрели на меня с сочувствием. Я после пыток старалась на себя вообще не смотреть. Да и думать сложно было, могла только лежать. А потом либо все повторялось, либо как последние дни я могла добраться до душа.