В одно мгновение из нежной и хрупкой красавицы эта женщина превратилась в хладнокровного воина, движимого только одной целью – убивать. Это было сложно себе представить. Ее образ никак не вязался с тем, что он видел.

Возможно, это была великая женская сила, а возможно, это была великая женская сила, когда у нее отбирают любимого.

Это было страшно.

Пришпоривая лошадь, они бежали к восточной границе, набирая обороты. Ржание лошади перекрылось ответным шумом – на них надвигались воины. Выставив клинок в сторону, Лин Ланфэн набирала обороты и, оказавшись рядом с воином, беспощадно резанула его по груди; раненный воин, не успевший понять происходящее, свалился с лошади, пока она продолжала бежать дальше. Орудуя клинком, Лин Ланфэн ловко проскальзывала оружием между их мечами, сваливая воинов одного за другим.

Ее длинные светлые локоны развевались на ветру, а нежные розовые ткани, выглядывающие из-под доспехов, обагрялись кровью. Нежные миндальные глаза, еще недавно горевшие любовью, теперь воспламенялись слепой яростью и гневом. Крича, она стремилась вперед, прорезая себе путь клинком.

Позади нее двое скакали по обе от нее стороны, расходясь в разные стороны и вырезая людей. Хэ Янг не был так ловок с конями – выставив руки вперед, он позволил энергии соскользнуть с пальцем, ударной волной сбивая людей рядом с ним с коней. Спрыгнув с лошади, он вынул глефу из-за спины и принялся рубить людей на земле.

В то же время Ян Си, достав два оружия, по обе стороны резал противников.

Вскоре с конницей было покончено; те, кто остались живы – спрыгнули с лошадей до того, как были повержены. Последовав за ними, Лин Ланфэн крутанула клинок в руке и принялась драться самостоятельно.

Впереди стояли три хижины. Вероятно, шаманы-предводители прятались именно в них. Оставалось только надеяться, что Лин Луцао еще жив. Одна только мысль о его возможной кончине заставляла ее драться еще усерднее, прорывая себе путь вперед.

В то же время по правую сторону от нее Хэ Янг также направлялся туда. Разбежавшись, он прыгнул к ним на крышу и, полоснув глефой, вместе с потолком рухнул вниз, задыхаясь от пыли. Еще не успевший сообразить, в один момент он был окружен шаманами, которые сразу схватили его.

«А, черт. Какие быстрые ребята».

Кончик копья уперся ему прямо в горло. Переведя взгляд, он нашел то, что искал – Лин Луцао лежал в углу, а подле него стоял один из шаманов, карауля.

Шаман с барабаном наперевес, стоящий подле копья, усмехнулся:

– Пришел спасти его? Ты – один из племени Лин?

– Нет. Но да.

Копейщик и Главный шаман переглянулись, недоумевая, в каком порядке это стоит понимать.

– Я просто прогуливался мимо, когда увидел такую большую толпу и решил проверить, что тут вас за собрание.

– А ты все шутишь.

Кончик копья сильнее уперся ему в шею, царапая кожу.

Что с Лин Луцао? Они его вырубили? Он умер?

Заметив его взгляд, Великий Шаман усмехнулся; недобрая улыбка разошлась по швам.

– Жив он, жив. В каком-то роде.

Хэ Янг сощурил глаза, пристально глядя на шамана.

– Что вы с ним сделали?

– Ох.

Его чернозубая улыбка разошлась шире.

– Известно ли тебе о клане Мяо?

– Понятия не имею.

Извини, Великий Шаман, я прогуливал уроки истории, потому что не мог вынести бесчисленное количество дат.

Густые брови сошлись на переносице, выражая недовольство, но улыбка не покинула его губ:

– Не важно. Сейчас ты сам узнаешь, что значит техника разума клана Мяо.

Его маниакально широкие зрачки смотрели прямо в его душу; это не сулило ничего хорошего. Техника разума.. Хэ Янг слышал о чем-то подобном. Кажется, это используют для создания ложной памяти. Хэ Янг дернулся, пытаясь вырваться, но все было без толку; лезвие надавливало сильнее, грозясь прошить ему шею. Убиться здесь – было не страшно, просто это злило его. Он никак не мог понять, почему не может выбраться: вероятно, руки, держащие его, были пропитаны шаманской магией. В этой хижине разносился аромат трав и каких-то пряностей, и его слух уловил стук барабана. Мягко постукивая по нему, шаман сел напротив него на колени, продолжая смотреть в глаза. Чем больше было стуков, тем сильнее расслаблялось его тело, теряя силы к сопротивлению.