– В такую погоду, – сказал Юрий, стирая щекочущую воду с лица, – хороший хозяин собаку на улицу не выгонит. Без зонтика.

– А кто же ей не велел зонтика брать, спрашивается, – тут же откликнулся Работодатель, не выходя, однако, из задумчивости.

– Кому – ей?

– Да собаке.

Юрий не нашелся, что на это сказать, и некоторое время они шли молча, огибая ажурную ограду Парка, чтобы попасть на автостоянку, где у Работодателя мокла под дождем машина, «Нива», мрачная и грязная, словно тягач в разгар осеннего наступления. Они погрузились, и все окна в машине тотчас запотели до полной непрозрачности. Работодатель принялся их протирать грязноватым вафельным полотенцем, а Юрий сидел без какого-либо дела и думал, что в машине вот воняет кошками, сил нет, как воняет, хотя уже полгода, наверное, прошло с того страшного дня, когда они возили Работодателева Рыжика в ветеринарную поликлинику и Рыжик, непривычный к автомашинам, ополоумев со страху, обмочил вокруг себя все – сиденье, пол, а под занавес и самого Юрия, исполненного глубокого, но бессильного к нему сострадания.

– Я одного не понимаю, – объявил вдруг Работодатель, который к этому моменту уже протер наиболее важные стеклянные поверхности и теперь чистил от грязи отвратительно скрипящими «дворниками» ветровое стекло. – Я не понимаю, зачем надо было так затейливо и очевидно врать.

– А кто это тебе, бедненькому, врет? – спросил Юрий, тотчас профессионально насторожившись.

– Да бабель эта, красноволосая… Ну, сказала бы, что простудился, мол. Или что на службу срочно вызвали… А то – «радикулит», «костыли», «инъекция»… Какая там еще инъекция – от прострела?

Юрий посмотрел на него с подозрением. Проверяет, что ли? «Тестирует» (как он любит выражаться)? А ведь не похоже! Работодатель скуп, но справедлив. Призрак «хрустящего Джексона» вдруг снова забрезжил в пространстве возбудившегося воображения.

– Она тебе не соврала ни слова, – сказал он по возможности веско.

– То есть? – Работодатель повернулся к нему всем телом и уставился едкими светло-зелеными глазами.

– То есть все, что было тебе сказано, – все правда.

– Ручаешься?

– Ну.

– Точно?

– Ну! – сказал Юрий с напором и как бы для вящей убедительности решился тут же и ввернуть: – Зря ты мне, что ли, деньги платишь!

Работодатель помотал малиновым лицом.

– Нет. Уж надеюсь, браток, что не зря… Но и удивляться тебе при этом – тоже не устаю. Ей-богу. Ладно, поехали.

И они поехали. Покатили, хрюкая двигателем, по черному, мокрому проспекту Героев Шипки, освещенному оранжевыми фонарями, сквозь безнадежный сеющий дождь пополам с туманом, опасно, с выездом на встречную полосу, обгоняя гигантские грузовики и бесконечной длины трейлеры дальнобойщиков, а потом повернули направо (по чистому «желтому» и из левого ряда) и сразу же нырнули в тоннель под площадью Свободы.

Оба молчали. Юрий молчал, находясь в состоянии голодного удовлетворения в предвкушении заработанной (в поте лица) двадцатки. А Работодатель молчал по обыкновению своему. Предстоял контакт, он не любил разговоры разговаривать перед контактом, даже перед самым пустяковым, а сейчас, видимо, контакт предстоял сложный, и требовал он, видимо, полного сосредоточения внимания и внутренней нацеленности на объект. Молча доехали до своей родной Елабужской, молча выгрузились, молча зашли в подъезд. Охранник Володя, сидевший за столиком у входа в АО «Интеллект», сделал им приветственно ручкой – они молча и дружно ему кивнули. Поднялись по широкой старинной лестнице (некогда беломраморной, а теперь, после ремонта, – под мрамор) на второй этаж: Работодатель впереди, Юрий – следом, на две ступеньки ниже, со всей почтительностью, как и подобает наемному работнику. Перед дверью в офис задержались и наконец издали некий звук: Работодатель с неразборчивым шипеньем поправил снова сбившуюся на сторону, временную, от руки писанную (Юрием) табличку: ЧАСТНОЕ ДЕТЕКТИВНОЕ АГЕНТСТВО «ПОИСК-СТЕЛЛС», после чего вступили в приемную.