Он шел знакомыми пустыми переулками. Вместе с темнотой вымирает город, только крутые да полукрутые толпятся у дверей ресторанов.

Жаль ему стало доброго, веселого города. С ночными гитарами на улицах, песнями Визбора во дворах. Сама жизнь ввела в Москве комендантский час. Бегите по домам, добрые люди, за железные двери и оконные решетки. Нынче ваш вечерний мир не шире плоскости телеэкрана.

В ночном магазине Сергей купил кулек пельменей и масла, обеспечив себе ужины на несколько дней.

Как только Сергей вошел в квартиру, зазвенел телефон.

– Да.

– Никольский? – спросил незнакомый голос.

– Да.

– Это подполковник Кольцов из ФСБ, крестник твой. Сергей сначала никак не мог понять, кто говорит, а потом его словно озарило.

– На чердаке ты же майором был, – засмеялся Никольский.

– А в госпитале – уже подполковник.

– Мне, что ли, на тот чердак сходить?

– Лучше не надо. Я тебе, Сергей, благодарен очень. Если бы не ты…

– Да брось ты. Лучше скажи, как себя чувствуешь?

– Все в порядке. Завтра выписываюсь, к тебе заеду в отделение.

– Можешь и домой. Я человек одинокий.

– Я тоже. Значит, до завтра.

Сергей повесил трубку. Хорошо, что этот парень оклемался. Очень хорошо.

Рано утром ему позвонил заместитель директора ФСБ. По старому – зампред.

– Поговорить надо.

– Я готов, – ответил Комаров.

– Колеса нужны.

– Через час достану.

Комаров вышел из управления, сел в свою старенькую «шестерку» и поехал на Тверскую. Там жил его приятель – писатель и журналист Леня Кравцов.

Через час он подъехал на Чистопрудный бульвар. Генерал, а проще его бывший сослуживец и друг Витька Ионин, ждал его на скамеечке у пруда. Когда-то они работали в одном отделе и повышались одинаково. Вместе стали начальниками отделений, потом – замначальника отдела, потом начальниками. А в перестроечный бардак Комаров стал начальником службы по борьбе с бандитизмом и прочими уголовными проявлениями, а Витьку Ионина мутная волна подняла до генеральских погон и высокой должности.

Они безраздельно верили друг другу, что в нынешнее время стоило многого.

Ионин поднялся со скамейки и пошел к Комарову. Светлые брюки, рубашечка, куртка легкая, никогда не скажешь, что генерал-лейтенант идет.

– Достал машину?

– А як же! – усмехнулся Комаров.

– У Лени взял?

– У него.

– Смотри, просекут, воткнут к нему в машину «жучки».

– Не дай бог.

– Поехали.

– Куда?

– В Архангельское.

– Давай.

– Мы нынче как за бугром, – зло сказал Ионин, – всего боимся.

– А дело-то вырисовывается не самое простое.

– А нас и без дела слушают и ФАПСИ, и Служба безопасности Самого, и ребята Куликова. Распалась власть на несколько кланов. Борются за жирный кусок и место на Лазурном Берегу. – Ионин закурил. – Слушай, Юра, дискетка эта рудермановская оказалась очень интересной. Правда, в ней вместо фамилий псевдонимы да названия фирм – под номерами, но если кое-что сопоставить с оперативной информацией, то выходит, что кто-то торгует оружием и кладет в карман денежки. И борются за этот сладкий кусок две группировки. В одной – люди из правительства, а другая – сплошь из президентских ребят.

– На этом деле вполне можно шею сломать, – засмеялся Комаров.

– А когда мы антиквариат подняли и наркотики?

– Ну, подняли, мелочь посадили, а паханы из власти в банки да концерны ушли.

– Но Все-таки ушли. И мы, если что, про них все знаем.

– А толку что? Другие пришли.

– И этих прихватим.

– Если нас с тобой, Витя, на улицу не выкинут.

– Возможно, Юра. Но пока это не случилось, мы должны драться.

– Ты меня, Витя, не уговаривай, я и так дерусь.