– Меня беспокоят. – Она скалила зубы, словно раненое животное. – Меня беспокоят все эти вещи. И если только вам все равно, это не значит, что все вокруг такие же плохие. Вы опасный человек.

– Опасный! – Грейс взвизгнула, едва сдерживая смех. – О нет. Он просто котенок. Мы все в семье безобидные вычислительные машины. Что не так волнительно, как шоу-бизнес, я понимаю. Знаете, мой отец владелец театра. Я всегда ходила туда, когда была ребенком. Думаю, что он совершенно очаровательный. – Она отмахнулась на словах о семье, продолжая болтать.

Хотя Дуглас правда владелец театра, Грейс просто притворялась, что любила его, когда росла, чтобы заслужить одобрение отца. Театр не приносил много денег. Грейслин любила только то, что приносило деньги.

Отвлекающий маневр прошел на славу. Уиннифред перевела свое внимание на Грейс и спрашивала ее о «Калипсо Холле». Грейс же отвечала с энтузиазмом.

Зазвонил мой телефон. Я вытащил его из кармана. В коде города было написано «Скарсдейл», но я не узнавал номера. Я нажал на «отклонить». Чип попытался спросить меня что-то о фонде Nordic Equities.

Мой телефон снова зазвонил. Тот же номер. Я нажал «отклонить».

Пойми намек.

Проклятые мошенники и их способность использовать номера в вашей зоне города.

Следующий телефонный звонок уже с другим номером, из Нью-Йорка. Я хотел снова отклонить звонок, когда рука Грейс легла на мое бедро.

– Возможно, это ювелир. Об ожерелье, которое ты купил мне в Ботсване. Ответь, – сказала она сквозь зубы, слушая, как Уиннифред восторгалась Гамильтоном.

Телефон зазвонил четвертый раз. Вставая, я извинился и вышел из ресторана на балкон с видом на порт. Принял звонок.

– Что? – выплюнул я.

– Арсен? – послышался старый мужской и смутно знакомый голос.

– К сожалению. Кто это?

– Это Бернард, помощник твоего отца.

Я посмотрел на время у себя на часах. Сейчас было четыре часа дня в Нью-Йорке. Что хотел от меня отец? Мы почти не разговаривали. Я ездил в Скарсдейл несколько раз в год, чтобы показаться и обсудить семейный бизнес, такая у него была идея сближения. Но в остальном мы были чужими. Не то чтобы я ненавидел его, просто не любил. Чувство или его отсутствие было взаимным, я уверен.

– Да, Бернард? – нетерпеливо спросил я, упираясь локтями в перила.

– Не знаю, как это сказать… – Он замолчал.

– Быстро и без лишних слов было бы идеально, – предложил я. – В чем дело? Неужели старик снова женится?

С тех пор как он развелся с Мирандой, мой отец взял за правило заводить женщин только на два года. Он больше не давал никаких обещаний. Никогда не останавливался. Интрижка с женщиной по фамилии Лэнгстон самое быстрое лекарство от веры в любовь.

– Арсен… – Бернард сглотнул. – Твой отец… Он умер.

Мир продолжал вращаться. Люди вокруг меня смеялись, курили, пили, наслаждались идеальной мягкой летней итальянской ночью. Самолет пролетел в небе, пронзая белое облако. Человечеству было совершенно все равно, что Дуглас Корбин, пятый в списке самых богатых людей США, скончался. А почему должно быть иначе? Смерть – оскорбление для богатых. Большинство принимали это с печальной покорностью.

– Умер, значит? – не сознавая этого, произнес я.

– У него случился инсульт этим утром. Экономка нашла его без сознания где-то в половине одиннадцатого после того как несколько раз постучала ему в дверь. Знаю, что это нужно переварить. Возможно, мне стоило подождать, пока ты вернешься…

– Все в порядке, – прервал я его, проведя рукой по лицу. Я пытался понять, что чувствовал сейчас. Но правда была в том… Я ничего не чувствовал. Просто какая-то странность, да. Такое же ощущение, когда что-то, к чему вы привыкли, пропало, например, диван, без которого стало пусто в квартире. Но ничего, что значило бы, что я потерял единственного живого родственника, который у меня был в этом мире.