— Да ты плохая девочка, — хохочет. — Ещё что хочешь показать?

Злобно поворачиваюсь, остался только диван. Поднимаю сидушку, выкидываю постельное и подушки, показывая, что там пусто. А потом случайно раскладываю. Там механизм дурацкий, не всегда срабатывает, и диван раскладывается.

Ну да ладно, раз разложился, постелю сразу. Всё равно спать завалюсь, как только начальство соизволит покинуть моё скромное жилище.

Быстро стелю простыню, подушки кладу, а Владислав Васильевич наблюдает за этим, задрав бровь. Беру одеяло, кидаю на диван и поворачиваюсь:

— Пойдёмте.

— Прям так сразу? — ухмыляется. — Я не готов, у меня ничего с собой нет.

Смотрю на него и думаю. А мне много лет за убийство дадут? А если выставить всё как самооборону? Он на меня напал, я защищалась. И долг возвращать не придётся...

— Так, — улыбаюсь, — давайте выпьем чаю и поговорим. Хочу всё прояснить. Вы же убедились, что я вам не врала? Может, попробуем начать с другой ноты наше знакомство?

— Это с какой?

— Забудем, что, — указываю на дверь, и он выходит, идём на кухню, — вы меня похитили, — продолжаю, — и почти насильно заставили работать на дурацких условиях.

Владислав усаживается всё на тот же скрипучий стул. Делаю чай и продолжаю свой монолог.

— Я готова честно отрабатывать долг. И как только Тарас объявится, мы придумаем, как быстрее вернуть ваши деньги, обещаю. А сейчас, — наливаю чай, достаю печеньки и ставлю перед шефом, — разумнее будет позволить мне качественно выполнять работу, за которую вы и будете вычитать долг.

Улыбаюсь, делаю небольшую паузу, но Владислав молчит. Продолжаю:

— Мне кажется, в ваших же интересах, чтобы я успевала все задания выполнять. Быстрее выполню, быстрее рассчитаюсь. Правильно?

— Допустим, — соглашается он и делает глоток чая, морщится.

— Ну так и замечательно. Вы согласны попробовать без шоу-программы всей этой. А то я в таком духе умру через пару недель. Нервы не выдержат.

Задумывается и попивает чаёк, печеньки не трогает. Опасается, наверное, что они из нефти? Смотрит по сторонам.

— Я дам тебе один шанс, — отставляет кружку. — Завтра в шесть, как штык у меня и если справишься со списком дел без своих выкрутасов, то мы обсудим новый контракт.

— Большое спа... — почти картинно прикладываю руку к сердцу, а он перебивает.

— Но, — мотает головой, — не справишься, все шесть месяцев будешь отдуваться по полной и не пикнешь.

— Договорились, — улыбаюсь и тяну ему руку для рукопожатия.

Хмыкает, но отвечает, а потом резко встаёт, утягивая меня за собой. Прижимает к себе плотно и почти на ухо добавляет:

— Учти, я из тебя все соки выжму, если опарафинишься, и сегодняшний день тебе покажется сказкой.

— Не стоит запугивать работников, — пытаюсь улыбнуться. — Похвала и понимание действуют гораздо лучше, чем кнут и тирания.

— Думаешь? А я считаю, что кнут куда эффективнее, да и со временем тебе самой может понравиться.

А мы сейчас о каком кнуте? О том, что «кнут и пряник» или «кнут и боль»?

— Обещаю, завтра буду у вас и выполню любой ваш каприз, — отстраняюсь.

— Прям уж любой?

— В пределах, оговорённых в контракте, разумеется, моментально исправляюсь.

Владислав улыбается, кивает и уходит, не прощаясь. Закрываю за ним дверь и вздымаю руки вверх.

УРА! Кайф! Теперь осталось только продержаться один день, и мы пересмотрим рабовладельческий контракт.

Бросаю взгляд на табурет в прихожей, а там моя сумочка. Ну, хоть вернул, и на том спасибо.

Переодеваюсь, умываюсь и без задних ног падаю на диван. Ставлю будильник на четыре утра, чтобы не опоздать.