Мы вчетвером уселись в карету, обитую внутри мягким бархатом, который приятно щекотал кожу. Кучер закрыл за нами дверцу, сам уселся на козлы. Лошади неспешно побежали по дорожке, оставляя за собой облачко пыли. Ехать до соседей надо было около часа, и это время казалось бесконечным. Так что имелось время и отдохнуть, и поговорить. Если, конечно, было желание.

Мы же ехали молча. Не знаю, о чем размышляли мои спутники, я же пыталась найти пути отступления, если так можно выразиться. Ну, допустим, не выйду я замуж: или никто не позовет в жены, или отец взбрыкнет и не выдаст за «простенького» жениха. Что тогда? Оставаться жить под одной крышей с родней? И каждый день слышать попреки родителей? Приданого у меня нет. Если бежать из дома, то, считай, в чем мать родила. На работу меня никто не возьмет, даже приживалкой. В этом крае – так уж точно. Вряд ли отец позволит. А без его разрешения меня выставят из любого приличного дома.

Ездить верхом, чтобы укатить в другую провинцию империи и попытаться там начать все заново, я не умею. Пешком по нынешним расстояниям не дойду – быстрее ноги в кровь сотру.

И? Какой тогда выход? Смириться? Прекратить сопротивляться и плыть по течению? Взбунтоваться? Показать, что я чего-то стою? Жить, применив земные навыки? Так меня быстро отправят в любую психушку, к врачевателю душ. Тут, в этом патриархальном мире, любой женский протест считался сродни безумию.

Вдруг карета остановилась, и я, вырванная из своих размышлений, посмотрела в окно. Мы прибыли к соседям. Кучер слез с облучка. Дверца отворилась.

Отец с Линдой выбрались первыми, стараясь держаться уверенно. Затем – Рания. Последняя – я.

Выбралась, огляделась.

Усадьба герцогов Заринских впечатляла своим величием и элегантностью. Снаружи здание было выполнено в классическом стиле, с высокими колоннами, которые поддерживали широкий балкон на третьем этаже. Фасад украшали изысканные лепные элементы и большие окна, обрамленные резными наличниками. Крыша была покрыта черепицей, а на ее вершине возвышалась изящная мансарда, придающая усадьбе особый шарм. Перед усадьбой раскинулся пышный сад, где цвели редкие растения и деревья, создавая атмосферу уединения и спокойствия. Дорожки, выложенные камнем, вели к фонтану, который являлся центром сада. Вокруг него располагались уютные скамейки, где можно было отдохнуть и насладиться красотой природы. Каждый посетивший это место мог с уверенностью заявить, что его хозяева не имеют проблем с деньгами.

Едва переступив порог усадьбы, я начала вертеть головой, не столько из любопытства, сколько пытаясь сравнить образ жизни, который вели герцоги, и обстановку в доме отца Марлены.

Ну что сказать, интерьер усадьбы герцогов в разы превосходил то, что я видела в теперь уже своем доме. На полу лежал дорогой ковёр, который смягчал шаги и создавал атмосферу уюта. В центре холла стояла изящная мраморная колонна, вокруг которой располагались мягкие кресла и диваны, обитые дорогими тканями. Большие окна, выходившие на сад, наполняли холл естественным светом, создавая ощущение простора и свежести. Вдоль стен располагались полки с книгами и небольшие столики. Под потолками сверкали и переливались всеми своими гранями магические шары.

Рания, шедшая впереди, тихо вздохнула. И в этом вздохе мне послышалась зависть. Впрочем, ничего удивительного. Сама Рания жила в несколько раз скромнее, если не сказать, беднее. И потому обстановка в доме провинциального герцога ее манила так же, как манит бабочек яркий свет.