Вскоре он понял, что она искала не его. Она хотела уединиться. 
Малышка уютно расположилась на уличной качеле и накрылась пледом.

Самойлов встал и подошел к ней ближе. Она манила его, как магнит. Как дикий мед медведя. Заманивала все ближе. Припечатывала его тяжелеющий взгляд к своему юному красивому лицу без косметики.

Она успела умыться.
Выглядела просто и опрятно. Нормальной девочкой. Принцессой, которой он любовался все годы в универе.

-Какого хрена ты меня преследуешь?! Я тебе сказала оставить меня в покое,- зашипела Лили, когда заметила приближение Самойлова.

Да уж, принцесса та еще стерва. Непрошибаемая.

- Лили, я к тебе даже не приближался. Это ведь ты  упорно ищешь встреч со мной. Так злишься и яросто накидываешься на меня при всех,- спокойно парировал мужчина. Лили закусила губу. И взгляд Платона сразу прилип ожившей пошлостью к ее манящему ротику.
Губы у нее зачет. Припухшие изогнутые в естественной дуге. В отличие от хозяйки, не жеманные и задиристые. Мягкие. Словно специально под него заточены. 

- Без косметики тебе лучше. Ты снова похожа на принцессу,- не сдержался Платон. Впервые искренне выдал заносчивой девчонке свои мысли. 
Взгляд Лили, расфокусированный и пьяный, заблестел в черных зрачках, как на небе, всполохами ярких звезд. Малышка задрожала и нервно сглотнула. Посмотрела на его губы. 
Выдержке Платона каюк!
Финиш. Он не железный робот, а горячий живой мужик, который любит секс. А сейчас эта борзая детка для него олицетворение этого самого секса. Развязного и горячего. Такого, как она сама.
Платон потянулся к ее лицу и захватил твердыми пальцами крохотный подбородок в капкан. 
Ох, и кожа ее бархат. Настоящий и желанный.
Ему невероятно сильно захотелось коснуться ее языком. Лизнуть, прикусить, проверить  на вкус. Она для него сейчас сочный фрукт, экзотический. Нектар. 
Мужчина потянулся на зов ее плоти. Не в силах усмирить свой. Каменный член болезненно оттягивал брюки. Мечтал поскорее попировать сладким десертом.
- Лили, ты решила кто ты?- глухо спросил он, наклоняясь все ниже,- Так дрожишь? Куда же делась твоя дерзость и грубость?
Малышка действительно задрожала в его руках. 
Пусть скажет.
Пусть признает его власть.
Тогда он наградит ее. И себя.
- Я могу наказать тебя, как девку...а могу полюбить, как принцессу. Так что ты предпочтешь?! ...Лилия,- пояснил он ей четче. Обозначил свою позицию. И как бы сильно сейчас Платон не хотел эту мелкую разбалованную девицу, его останавливал последний рубеж.
То, что он не хотел трахать наглую суку. Такую, которая завтра протрезвеет и будет снова брызгать на него ядовитой слюной. Дерзить и самоутверждаться.
Лили хныкала и тянулась к его губам сама. Он отклонился еще дальше.
Что то в ее по прежнему наглом взгляде совсем не прослеживалось осознание и раскаяние.
- Ты накуролесила. Я тебя трахну, когда извинишься. И от того, насколько искренне ты сейчас будешь говорить, зависит мое прощение,- ровно проговорил он, укрощая свои животные инстинкты. Лили сжала мелкие кулачки. Необучаемая стерва! Ну ничего, он справится с ней. Она тоже на него запала, а значит пока он ее не вытрахал хорошенько, у него есть весомые рычаги воспитательного давления.  
- Ну прости за ментовку и байк. Ты меня сам взбесил...Платон, давай мириться. Я не хочу больше воевать. Мой белый флаг в твоих руках. Трахни меня,- наступив на свою гордость произнесла она.
Платон склонился ниже снова, дразня ее. Его пальцы по прежнему крепко держали нижнюю челюсть. Ее первое признание. Пока неумелое, но уже кое что.