Она лишь лицемерно  усмехнулась.
- Как был придурком, так и остался,- покачав головой, произнесла фифа.
- А ты как была продажной шлюхой, так ей и осталась. Климу скидку делаешь? Как постоянному клиенту?- усмехнулся Платон. Открывая дверь в кабинет, услышал в спину шипение змеи
- Когда же ты уже разобьешься на своем байке, утырок?!
- Не раньше, чем ты вылечишься от Спида, - буркнул он.

- Платон!- взревел басистый мужской голос из-за огромного стола.
- Да, пап!- Самойлов вошел в кабинет и сел на самый дальний стул от отца. Теперь их разделял трехметровый стол и семь стульев перед ним.

- Ты что не можешь не задирать каждый раз Кристину?- строго спросил отец.

На вид Климу Барбиери можно было дать не больше сорока. Поджарый мужчина с иссиня черными глазами и волосами с легкой проседью, зачесанными назад, был ухожен и свеж. И его сшитый на заказ костюм сидел идеально.
Внешний вид Платона явно не вписывался в величие интерьера и пафосность обстановки.
- Сядь ближе. И сними, наконец, с лица все маски. Хоть вспомню, как выглядит мой единственный сын,- спокойнее добавил мужчина.
Самойлов медленно, словно нехотя, встал с дальнего кресла и подошел ближе к столу. Сел возле отца.

Стянул балаклаву и очки, опустил капюшон. Привычным движением заправил длинную черную челку назад.
- На этот раз наркотики?- спросил Клим.
- На этот раз я не при делах,- грубо огрызнулся молодой мужчина.
Взял мраморный держатель для ручки с инициалами отца. Покрутил в пальцах. Достал эксклюзивный  Parker и расписал кляксами белый лист перед собой.
- Платон, мы ведь не раз обсуждали твое поведение,- вздохнув глубже, начал читать морали отец,- Я уже молчу за угоны. Хер с ними. Хочешь забавляться, тягать тачки, дело твое. Но ты обещал никаких наркотиков. И не только мне... но и матери,- последнее Клим добавил тише и сложил руки в замок, чтоб не выдать, что этот разговор ему тоже неприятен.
- Сказал же, я не при делах,- резко гаркнул Платон.
- При обыске нашли несколько грамм героина. Я читал твое дело,- настаивал отец.
- Менты подкинули,- равнодушно пожал плечами сын,- Тем более у меня взяли все анализы в обезьяннике. Я чист.

- Да, это я тоже знаю...Послушай, Платон, мы ведь в прошлый раз с тобой нормально поговорили. И ты согласился после универа пойти ко мне работать. К тому же, я думал, ты уже простил меня...
Последние слова Климу дались особенно тяжело.
Шесть лет назад горячий итальянец изменил жене Сабине Самойловой. Но не ожидал, что женщина не примет его уход из семьи и покончит жизнь самоубийством. Платону уже было восемнадцать, когда он нашел мать в ванной с перерезанными венами. 
В последний ее разговор с сыном она много плакала и пила успокоительные таблетки. Говорила, что Платон уже взрослый, совершеннолетний. Что папа его любит и никогда не бросит, как ее. Просила хорошо учиться и не употреблять наркотики. Платон все это помнил.
И, действительно, за шесть лет жизни с отцом и работы с психологами смог принять данность. Жестокую реальность. В которой понял, что люди часто расходятся. И отец не виноват в том, что мать много и часто употребляла алкоголь и запрещенные препараты. У каждого человека есть выбор в жизни. Она выбрала смерть.

Вот только принять факт распада семьи и кончину матери, не значит перестать ощущать горечь и боль в сердце.

- Пап, все нормально. Наркота реально была не моя. И все в силе, как и договаривались. Я уже изучил уставной фонд твоего предприятия. Поработал на той недели с твоим юристом - педиком Жаном. Он меня муштрует в терминах. С сентября я готов приступить к своим обязанностям,- спокойно ответил Платон.