- На самом деле я хочу… посоветоваться, - встречаю серьезный - готовый слушать и, что важно, слышать - взгляд его сиятельства и начинаю рассказ о произошедшем от первой встречи с мальцом и до сегодняшнего дня.

Это его брат, он имеет право знать… нет, он обязан знать. Они же семья. Мягко избегаю поднимать тему бросившей ребят матери:

- Моя служанка сказала, что за Генри после того, как погиб ваш отец, стала присматривать в то время старшая горничная поместья.

У меня есть уже свои домыслы. С вероятностью девяносто девять и девять процентов это нынешняя экономка. Нет, я уверена абсолютно, пусть имя до этого этой женщины и не звучало.

- Фрида, - кивает Глен.

Он не выглядит удивленным или шокированным. Скорее, его выражение вообще невозможно прочитать, столько в нем различных эмоций.

Так странно. Этот человек – мой муж. Законный супруг. Мы едва ли не незнакомцы. Но сейчас ближе него у меня никого нет. Да, имеется отец оригинальной владелицы тела, но он далеко, и впечатление у меня о нем складывается только из памяти, что оставила предшественница, что далеко не равно моему личному восприятию. Моя и прошлой леди Эверетт мировоззрение и взгляды на мир вообще сильно разнятся.

Я – Ева и в то же время я – не она. Я не аристократка и не представительница благородного дома, у меня иной жизненный опыт и склад ума, нет каких-то нужных наверняка качеств, которыми следует обладать женщине с подобным статусом. Со стороны, я, возможно, кажусь тряпкой и слабохарактерной. Но не так-то просто оказаться в чужом мире, в абсолютно токсичной обстановке в окружении полных незнакомцев с неясными намерениями и начать качать свои права, которые дарует призрачный статус.

Я радуюсь мелочам. Есть дом, крыша над головой, вкусная еда и приятный вид из окна, нет нужды носить каждый день корсет и угождать посторонним людям, которым на меня так же наплевать, как и мне на них.

Мое положение могло быть хуже. Гораздо хуже. Оказаться живой после смерти, переместиться в другой мир в это молодое и красивое тело – это уже израсходовать всю невозможную удачу, которая досталась мне каким-то совершенно удивительным и неизвестным путем. С этим в сравнении никакие трудности даже близко меня не могут затронуть, как об стенку горох, если по-простому.

Кошусь на герцога.

- Видимо, она. Кстати. Я не только свой багаж не получила, - вспоминаю наконец о кое-чем поважнее всяких платьев. Их на деньги легко купить, а вот наоборот уже процесс не работает просто.

Глен поднимает голову.

Красивый он. На темных волосах мужа играют лучи закатного солнца, а глаза, такие же темные, на контрасте с цветущей вокруг зеленью, кажутся бездонными, но при этом удивительно яркими, сверкающими, при всем том факте, что черный цвет по природе своей свет поглощает.

- Вы обещали мне содержание. Под какими условиями я должна его получать? С началом каждого месяца? Просить каждый раз на покупки и докладывать? – гадаю вслух.

Взгляд герцога стремительно меняется. Он пробирающей до дрожи холодности хочется побежать к себе в дом, достать из подсобки бесполезную на юге шубу и укутаться в нее потеплее.

- Содержание? Разве вам в тот же самый день не выдали наличными положенную сумму, а после, неделю назад, сумму в том же размере?

Качаю головой, уставившись на непроницаемое лицо Глена. Да нифига подобного! Я вообще в глаза местной валюты еще не видела!

Если в случае Генри голословно герцог поверить в грехи экономки вряд ли мог, серьезно преступление требует тщательного расследования, то вот в моем случае, пары фраз оказалось достаточно.