И я не могла винить себя в этом. Так сложились звёзды, что я никогда в своей жизни не испытывала настоящей глубокой привязанности… я не знала, что такое любовь матери к дочери, как не знала, что значит выражение «папенькина дочка»; я не знала, что такое любовь брата к сестре и мне было неизвестно, что такое «юношеская влюблённость».

Мне двадцать лет, и я могу с готовностью подтвердить – я никого никогда не любила. Как не любили и меня. В монастыре о таком чувстве говорить было просто смешно, а во дворце – стыдно.

Но сегодня, когда я увидела эту неподдельную радость на маленьком личике Мары… пропустим момент, когда я услышала о её коварных помыслах…

Я бы очень хотела, чтобы кто-нибудь когда-нибудь встретил меня такой улыбкой.

- Эй, Кира, о чём задумалась? – окликнул меня Ками, который Камитэо, который недо-шаман и вообще самая странная личность из всех мною виденных.

- О жизни, - хмыкнула я, занося топор.

- Дело достойное, - покивал шаман и стащил тело старика на землю, а затем усадил на небольшую трёхколёсную каталку.

- Ответь мне на один вопрос, - я выпрямилась, провожая задумчивым взглядом все его действия, - зачем тебе понадобилось использовать труп старикана в пути? Он что, воров должен был отпугивать?

- А, ты же выезжала из столицы почти в бессознательном состоянии, - покивал сам себе Ками, - Выезд из города проверяется, а моё лицо – довольно приметное. Эту схему мы разработали с дедком ещё пару лет назад. Он везёт меня в столицу на своей телеге, я даю ему откат от задания, - Ками растянул лыбу до ушей, - нас ни разу не поймали. Всё моё снаряжение и одежда были спрятаны в сене, а старик имел самое честное на свете лицо, так что проблем с въездом у нас никогда не было.

- Ты говоришь, твоя одежда была в сене, - у меня вновь задёргался глаз, - тогда в чём же ты ехал?

- В деревенских лохмотьях, - охотно пояснил Ками, - и на момент въезда в город всегда спал на сене, так что стража не имела возможности увидеть, какой у меня разрез глаз.

- Хитро, - без особой похвалы в голосе, сказала я, - Должно быть, важное было задание?

Ками на секунду свёл брови к переносице, словно не понимая, о чём я.

- Раз не отказался от идеи и повёз труп в столицу, - пояснила я, - Как он не разложился-то?

- Крепкий был старик, - вновь улыбнулся Ками, но на этот раз как-то напряжённо, - А не разложился, потому что я ему не позволил.

Я покачала головой и вернулась к дровам. Правда, колоть уже было нечего – я и не заметила, как успела разделать всё, что было на заднем дворе. А потому, собрала дрова в охапку, отнесла к печке и затопила её, подкормив огонь берестой. Глядя на пламя в печи, я вдруг почему-то вспомнила отражение дворца в красной от заката воде озера… Предчувствие беды, которое я тогда так быстро заглушила, теперь не давало мне покоя. Ведь я ощущала, что что-то не так: что-то не так с этими лордами, что-то не так с этим купцом, с проклятым советником… Неожиданно вспомнился момент, когда я спускалась по стене вниз и заглянула в окно залы. Но только сейчас я поняла, что меня так обеспокоило – Рей. Рей был в полном боевом облачении! Помню, как я залюбовалась его доспехами – лёгкими, но прочными, из чёрной стали, его плащом в пол, его статью, его забранными в хвост волосами, перекинутыми через левое плечо… Почему я тогда не обратила внимания на его боевую экипировку? Это, по крайней мере, странно, если ты находишься среди мирного общества, да ещё и на балу!

Дура!

Я с силой захлопнула дверцу печки и встала с колен.

Ещё более странным было то, что Рей не сразу решил выйти вперёд. Он целенаправленно держался за спиной Раота, пока тот своей неимоверной наглостью всё больше глушил мой здравый смысл. Ведь я заметила русоволосого некронийца только в тот момент, когда он сам того захотел! А именно – когда он обратился ко мне напрямую. Почему он прятался за другими лордами? Или... не прятался, а не выдавал себя – до поры до времени? Но что с ним не так? Ведь на задание пошёл Раот, и это ему было в пору не высовываться, вместо молчаливого и галантного – в своей странной манере - Рея…