– Пошли.

Алиса сунула за пазуху смартфон, взяла ключи, зажала под мышкой лошадку-качалку и, привычно уже приподняв дурацкий подол, поспешила во двор. Там возле мусорных баков ее ждала старая Дианина «хонда». Хозяйка машины села на пассажирское сиденье. Указала спутнице на водительское.

– Уж извини, не автомат…

– Справлюсь.

Лихо выкрутив руль, Алиса выехала из двора и дала по газам. Лошадка-качалка, заботливо поставленная на заднее сиденье, бешено закачалась туда-сюда на резком повороте.

– Ты не нервничай так, – успокаивала Диана, но Алиса ее не слушала, рычала себе под нос:

– Да как он мог, гад такой? Обещал же, что будет себя хорошо вести. Жизнью клялся. Наврал мне, что закодировался, и что полгода уже не пьет… А я-то, дура, поверила опять! Дура…

Она резко затормозила на перекрестке и стукнула кулаком по рулю.

– Баба Груша хорошая, – тихо произнесла Диана. – Твоя девочка от нее уходить не захочет, вот увидишь. Все хорошо там у них. Баба Груша, знаешь, какие пирожки печет? Вкусные… Она и тебя покормит ими…

Алиса ничего не сказала, лишь закусила губу, глядя на светофор, и нервно прищурилась. Цифры на красном табло бежали к нулю слишком медленно. Наконец свет сменился на зеленый, и «хонда», сорвавшись с места, взлетела на горб четырехрогого старого моста…

На улице Коноплянниковой они оказались минут через пять.

На одной ее стороне жались тесные новостройки. Из их серой каменной массы, как любопытные жирафы, высовывали головы желтые краны. Стройка отползала вглубь района, захватывая все новые и новые территории. На другой стороне улицы стояли старые деревянные домики деревенского типа и мрачные коттеджи-крепости, сооруженные в суровых девяностых.

Улица упиралась в густые заросли сиреней, из дымки которых, словно колонны, поднимались к небу неохватные стволы древних лип и кленов.

Там действительно было старое кладбище – Алиса вспомнила.

А за кладбищем в низинке ручей…

Дорога уперлась в пышный рябинник. Машина остановилась под накренившимся фонарем. Его свет рисовал на асфальте желтый круглый блин.

Сумерки сгущались.

Алиса дернула ручник, вынула из зажигания ключи и отдала Диане.

– Хочешь, я с тобой схожу? – виновато предложила та. – Если нужно…

Алиса мотнула головой.

– Не нужно. Я сама. Спасибо за помощь.

– Да не за что. А Копылков, конечно, идиотина полная…

– Угу. – Алиса забрала с заднего сиденья игрушку. – Куда мне идти?

– По той тропике. – Диана указала на едва заметную дорожку между кустами и забором красивого двухэтажного дома, обшитого серым сайдингом. – Дом бабы Груши по левую сторону будет. К старому кладбищу впритык.

– Ладно. До свидания. Спасибо еще раз за помощь, – сказала Алиса, кивнула на прощание и, ежась от вечерней прохлады, пошла в указанном направлении.

– Погоди! – Диана нагнала ее у кустов. Сунула свою джинсовую куртку. – Возьми. А то холодно. Платье у тебя конечно…

– Не нужно. Я такси вызову, – отказалась Алиса.

– Бери. – Диана накинула куртку Алисе на плечи. – Вечер холодный. А возвращать не надо. Дарю. И… это… извини за все.

Они разошлись, каждая в свою сторону. Куртка, видимо давно лежащая в машине, пропахла бензином и ментоловым автомобильным ароматизатором, но зато в ней было тепло. И нелепый, расшитый блестяшками лиф платья она скрывала...

Дорожка тянулась вдоль зеленого забора. Всю дорогу по другую его сторону за Алисой бежала невидимая собака. Она поскуливала, фыркала и периодически царапала лапами профлист.

Слева от тропы клубился невесомый рябинник. За ним непролазной стеной стояли сирени. И липы раскидывали в выси кроны, как купола. Редкие фонари бросали на тропинку грязные пятна тусклого света, а вокруг назревала тьма.