Ее грудь была идеальной. Совершенной. Как произведение искусства. Тимофей даже на картинках не видел такой безупречной груди.

Она не спешила. Наслаждаясь тем, как он ее жадно рассматривает, Лариса сняла футболку, провела рукой по шее, спустилась чуть ниже и стянула с себя черную трикотажную юбку. Оказалось, что на ней не было нижнего белья, что еще на некоторое время ввело Тимофея в оцепенение. Красота, которая предстала перед его глазами, была настолько ослепительной, что у парня закружилась голова: роскошные бедра, длинные стройные ноги и начисто выбритый лобок, как у девочек в детском садике. Почему-то вспомнилась именно эта ассоциация, когда он еще малышом сидел на горшке и рассматривал гендерные отличия.

— Долго будешь пялиться? — ее голос был мягким, но в нем уже чувствовалось раздражение. — Я сказала тебе обхватить мой сосок губами!

Тимофей плохо соображал, что делает, но интуитивно приблизил голову к ее груди, а она тут же прижала ее к себе обеими руками:

— Терзай его, сделай мне больно.

Он услышал частый стук ее сердца, как она направила свой сосок ему в рот, а он и сам не понял, как обхватил его горячими губами и чуть прикусил.

— Да, еще сильней, — прошептала она, — хороший мальчик.

Одну руку она запустила ему в волосы, крепко вцепившись в них, приподняла его голову так, чтобы их взгляды встретились, а другой прошлась пальцами по лицу, чертя неведомые контуры, и резко засунула средний ему в рот.

Тимофей почувствовал запах ментоловых сигарет и заметил, как цвет ее глаз изменился на оттенок темней. Она была возбуждена и этим завела его еще сильней. Парень осмелел, схватил двумя пальцами ее сосок и чуть потянул на себя. Лариса выгнулась и резко направила его голову вниз:

— Знаю, что ты наверняка не спец в этом, но попробуй, сделай мне приятно, малыш.

Она широко раздвинула ноги практически перед его носом и облокотилась на локти.

Он аккуратно раздвинул влажную припухшую складочку пальцем и проник внутрь.

— Ртом, малыш, язычком. Ну же, давай. Говорят, что тот мужчина, который владеет кунилингусом, владеет женщиной.

Она немного приподняла бедра ему навстречу, и его язык осторожно прикоснулся к набухшему затвердевшему клитору.

Лариса ахнула и откинула голову назад.

— Лижи. Делай хоть что-то! — прорычала она.

И он стал водить языком по возбужденному бугорку, наслаждаясь ее несдержанными стонами.

Она обхватила руками его голову и притянула к себе:

— Сильней, грубей, еще, еще!

Обволакивая языком пульсирующий клитор, он как слепой щенок потянулся рукой к ее груди и сжал сосок большим и указательным пальцем. Она подалась бедрами еще вперед, и он интуитивно почувствовал, что сейчас останавливаться нельзя, и ускорил темп.

С ее губ сорвались неконтролируемые стоны и еще через мгновение ее тело обмякло.

— Подай мне сигареты. Они в сумочке, в коридоре.

Лариса уселась удобней на диван, успев потрепать по волосам Тимофея.

Это была не просьба, а приказ, и от ее строгого голоса парень расстроился.

— Давай сначала доведем начатое до конца, — предложил он.

— Ты еще не готов, — махнула она рукой и положила ногу на ногу.

— В каком смысле?

Тимофей сел рядом с ней на диван, схватил ее руку и положил на свой возбужденный пах.

— Тоже мне достижение! В восемнадцать лет, мой мальчик, у всех стоит. Если хочешь получить разрядку там — научись делать разрядку здесь, — Лариса указала пальчиком на место между ее ног.

— Мне казалось, что я сделал тебе прекрасную разрядку там, — еле слышно прошептал парень.

— То, что я кончила, ничего не значит. Мне не понравилось. Но я готова тебя поучить. Приходи завтра к семи.