– Я люблю тебя, – шепчу, заглядывая ему в глаза и уже начинаю понимать, что план мой провалился. Но все равно тянусь губами к Стасу. Он не отвечает. Он весь замирает под моими руками и даже перестает дышать.

– Что ты делаешь? – Стас даже не пытается скрыть свой шок. На меня будто ведро ледяной воды выливают. Отшатываюсь от него в ужасе и запахиваю халат. – Даша.

Не могу ничего сказать. Язык немеет и прилипает к нёбу. Мы стоим и смотрим друг на друга, а мне хочется сквозь землю провалиться, раствориться, исчезнуть, лишь бы не видеть взгляд Стаса.

– Прости, – с трудом разлепляю онемевшие губы и чуть не плачу. Он молчит. Только между бровей пролегла глубокая складка. Не могу выносить осуждение в его глазах, поэтому разворачиваюсь и бегу к себе в комнату. И только там даю волю слезам.

Стас не спешит за мной. И, кажется, что это еще хуже. Уверена, завтра утром он выставит меня из дома и больше не захочет видеть. Чувствую себя жалкой и никчемной. До самого утра, завернувшись в одеяло как в кокон, смотрю в темноту комнаты. Слез уже нет. Есть только стыд и ужас перед наступающий утром. Я должна уехать до того, как проснется Стас, потому что видеть его будет невыносимо. Но, видимо, планирование – это не мое. Едва я спускаюсь на рассвете на первый этаж, как тут же сталкиваюсь со Стасом. Он замечает сумки в моих руках и спокойно спрашивает:

– Уже уезжаешь?

– Да, – отвожу взгляд. – Я лучше поеду домой.

– Даже не позавтракаешь?

– Не хочу. Меня такси ждет.

– Даш…

– Стас, не надо, – обрываю его. Не вынесу его жалости. – Я все понимаю. Я поступила глупо. Прости. Мне не стоило…

– Я не злюсь на тебя.

Удивленно вскидываю на него голову.

– Но я не тот, кто тебе нужен.

Сильнее стискиваю ручку сумки.

– Почему? – спрашиваю решительно, запрещая себе плакать. Не сейчас.

– Я в отцы тебе гожусь, – хмыкает он.

– Причем тут возраст? – злюсь я.

– При том, что у нас разница в девятнадцать лет. Это целая жизнь, Даша.

– Причем тут разница в возрасте? Я люблю тебя. Для меня не имеет значения эта разница, – выкрикиваю в отчаянии.

– Для меня имеет, – припечатывает Стас. – Я люблю тебя, Даша. Но ты всегда останешься для меня дочерью, которую я потерял. А ты еще встретишь достойного мужчину.

Не могу это слышать. Больно. Очень больно. Несусь к дверям. Он еще что-то говорит, а я хочу только одного – поскорее уехать.

– Даша! – слышу крик в спину и бегу. Слезы срываются из-под ресниц. Я падаю на заднее сиденье такси и захлопываю дверь. А когда машина трогается с места, прикусываю ладонь, чтобы не завыть в голос.

– Даша? – удивляется Алиса, когда я прохожу в гостиную. Она откладывает банку с мороженым на журнальный столик и подскакивает с дивана. – Почему ты так рано вернулась? Что случилось?

– Ничего, – отвечаю глухо и уже не плачу.

– Что произошло?

– Ни-че-го!

– Даша?

– Я идиотка, – все-таки всхлипываю. – Просто идиотка!

– Да что случилось?

– Ничего не случилось, Алиса. Нет у него ко мне никаких чувств, – снова захожусь в рыданиях. – Дочь он во мне видит и больше никого. А я как дура. Боже, какая я дура!

– Тише, тише, – обнимает меня подруга. – Все хорошо.

– Он теперь со мной даже разговаривать не захочет. Он вообще даже знать меня не захочет, – завываю я.

– Ну подожди, дай ему остыть. Все будет хорошо. Все образуется.

– Нет, – мотаю головой, отстраняясь. – Стас… Он теперь меня ненавидит.

– Глупости. Хочешь, я с ним поговорю?

– Нет! – вскрикиваю я испуганно. – Даже не вздумай!

– Ладно. Как скажешь.

Я ухожу к себе и, упав на постель, снова плачу. Так ужасно еще никогда себя не чувствовала. Кажется, что рухнул весь мир и не будет в моей жизни никогда ни счастья, ни любви. И Стаса тоже не будет.