— Ну ладно…

*****

Я устал.
Адски.

Не знаю, как подступиться к ней. Ещё никогда не был таким… Червём. Никогда так перед бабой не лебезил. А ей всё не так. Словно английская королева, мать её ебать, лицо от меня воротит.

Глядя на Марину, вспоминаю Юльку. Только та хотя бы видимость создавала, что любит меня. Отрабатывала комфортную жизнь, так сказать, лаской и минетом.

Уже потом, конечно, когда мне голову прострелили, ушла. Просто обнесла дом, пока меня вытаскивали с того света, и свалила.

Но ведь поначалу всё было хорошо. Да, я понимал, что она не любила меня. Но хотя бы не показывала этого.

Марина же ни разу меня даже не поблагодарила. Я никогда не слышал от неё спасибо. И не знаю почему, но это меня невыносимо угнетает.

Наверное, мне просто нужна нормальная баба. Которая будет принимать меня таким, какой есть и удовлетворять. Всего-то. Разве так много прошу?

Я же, в свою очередь, обеспечу ей достойную жизнь. Разве хреново? Не выгодно?
По-моему, очень даже нормально.

Она боится меня до сих пор. Сколько времени уже прошло, а я до сих пор трахаю её, как девственницу, еле прикасаясь.

Устал доказывать ей, что не стану причинять боль. Да, я накосячил тогда. И я признаю это. Но время назад не вернуть. К тому же, я давно с ней рассчитался, не так?

Я не верю в любовь. Особенно, со стороны женщины. Не умеют эти суки любить. Но в них природа заложила необычайную способность замыливать глаза и выкручиваться. Так почему бы не воспользоваться этим? Почему не облегчить нам обоим жизнь?
Я бы с удовольствием верил её лжи.

Я бы хотел, чтобы врала. Пусть так, чем как сейчас. И я хотел бы обманываться. Просто её хотел бы. По-настоящему, не полчаса под одеялом, при свете ночной лампы, а потом бежать к Ленке, чтобы сбросить напряг.

Дети в достатке, её шкаф забит новыми шмотками. Сделан капитальный ремонт в квартире и оплачены все счета. Блядь, да я всё для неё делаю, всё! И за это прошу самую малость — обеспечить мне комфорт и расслабление!

Никогда не встречал такую апатичную стерву, как Веснушка. Чтобы вот прям плевать на всё. Неужели мне досталась единственная непродажная? Меня бы это обрадовало, наверное, не будь я скептиком.

Я просто ждал, пока она назовёт свою цену. А ещё, очень надеялся, что за это время Марина мне надоест и я, наконец, избавлюсь от навязчивой идеи иметь её во всех смыслах.
Но время шло, а я всё сильнее погрязал. Впервые в жизни осознавал, что вот-вот проиграю.

Другое дело Ксюша. Ребёнок буквально светился, когда я входил в их квартиру. Ещё больше детской радости было, когда я забирал их к себе. Девчонка чувствовала себя, как дома, разбрасывая свои вещи, на которые я потом смотрел часами и берёг их, как драгоценные камни.

Она рисовала своих дурацких единорогов, каких-то уродливых гномов и «маму с папой», а потом этими рисунками обвешивала половину моего дома, ковыряя стены разноцветными острыми кнопками, на которые я наступал босыми ногами, шипел от боли и улыбался, как идиот.

И я их не выбрасывал. Рисунки. Они висели ровно столько, сколько хотела она, маленькая болезнь моей чёрной души.

Сашка держался нейтралитетом, и за то спасибо. Мне достаточно неприязненных взглядов его матери. Ещё с пацаном я не воевал.

Я загружал его работой, но и платил соответственно. По моим подсчётам парень уже мог бы купить свою школу, вместе с дающими одноклассницами. Правда, сам Сашка этому не радовался. Видимо, всё ещё сохнет по «тёте Лене».

В принципе, меня это не должно было волновать. Однако, волновало. Что сказать, я привык к этой семейке. И хоть большая её половина с удовольствием избавилась бы от меня, я ими дорожил.