Это было как наваждение. Родион вдруг увидел под собой Ладу. Как будто он ее насиловал, как будто это она пыталась вырваться из-под него. Он замер в оцепенении и оторопело уставился на девушку, которая все же оказалась не Ладой, а Машей. И которая уже не пыталась вырваться, а, напротив, сама насаживалась на него. В глазах порыв безумной страсти, из груди вырываются чарующие стоны. Но у Родиона все уже опустилось.
Он отстранился от Маши, лег на спину.
– Ой, что-то не так? – Она засуетилась над ним, как парикмахер, по недоразумению испортивший прическу клиенту.
– Зачем ты так сделала? – строго спросил он.
– Это была игра... Обычно это возбуждает... Извини, я хотела как лучше.
– Больше так не делай, хорошо?
– Да, да, как скажешь... Ну, иди ко мне!
Родион и рад был бы вернуться «к станку». Да «рабочий» настрой куда-то делся. Неужели он так испугался, что мог изнасиловать Ладу? Глупо. Брать женщину силой – это не по его части. А может, он испугался, что Ладу изнасилует кто-то другой?
Он мог бы и дальше думать о Ладе. Но Маша не давала сосредоточиться. Она должна была отработать свой номер. Поэтому пустила в ход все свои блядские уловки и ухищрения. В искусстве секса, казалось, ей нет равных. И неудивительно, что скоро его флаг стоял, как боевое знамя над рейхстагом.
Глава 8
Поезд прибывал без опоздания. Ровно в одиннадцать ноль-ноль по московскому времени должен был причалить к вокзалу. По времени, по которому с этой минуты предстояло жить Ладе.
– Тебе помочь? – спросил Женя.
– Спасибо, я сама, – покачала она головой.
– Слушай, может, хватит дуться?
– С чего ты взял, что я дуюсь?
– Да дуешься, вижу. Ну дернул меня вчера черт за ногу...
– За руку.
– Ну да, за руку. Ну, с кем не бывает? Между прочим, ты мне руку чуть не сломала.
– Ну, вот видишь, рука у тебя болит. А ты еще хочешь мне помочь. У тебя и своих вещей хватает.
– Да что там, сумка одна. А потом я что, глупый сам их нести? Носильщиков найму.
– Я тоже носильщика могу найти. И такси найму. Так что в принципе обойдусь без твоей помощи.
– А ехать тебе далеко?
– В Южное Бутово.
– Знаешь, во сколько тебе такси влетит?
– Не бойся, не разорюсь.
Родион Сергеевич предлагал ей компенсацию за убитого мужа. Она отказалась. И не только потому, что такая добренькая. Иннокентий оставил ей наследство. Не квартиру и машину, нет. Все это он оставил своей бывшей жене после развода. А ей он оставил на хранение пятнадцать тысяч долларов. Сказал, что это их общие деньги. Иннокентия убили, но деньги остались. Было бы глупо расставаться с ними. Да и некому было отдавать. И потом они с Иннокентием собирались ехать в Москву. С этими деньгами. Нет Иннокентия, но она-то жива. И уже в Москве, с их общими деньгами. Что в этом плохого?
– Да я и не боюсь, – пожал плечами Женя.
Он о чем-то напряженно думал.
– Что-то не так? – заинтригованно спросила Лада.
– Все в порядке, – как будто спохватился он. – Просто я подумал, что мог бы тебя подвезти. Безвозмездно, само собой.
– У тебя есть машина?
– Не у меня, у сестры. Она должна меня встречать. Если успеет, конечно...
– А что, может не успеть?
– Да как тебе сказать, – замялся Женя. – Работа у нее такая. В ночную смену. Но может остаться в дневную.
– Понятно.
– Да ничего тебе не понятно... Все, пора выходить, приехали.
Он больше ни о чем ее не спрашивал. Просто взял самую большую ее сумку и потащил на выход. Лада взяла поменьше и ринулась за ним. Как будто боялась, что он удерет с ее вещами. Ей даже стало немного смешно. Женя может быть кем угодно – киноактером, героем-любовником, рубахой-парнем. Но только не вором. В этом она была уверена на все сто.