Саша встрепенулся и, перекатившись в сторону, одним прыжком поднялся на ноги.

– Комаров, ложись! – закричал Игорь, но Саша на его приказ не отреагировал.

Он резко прыгнул вправо и оказался под прикрытием широкого скального выступа. Забросив автомат за спину, Комаров ловко вскарабкался на скалу и перевалился через ее гребень. Не теряя времени, он скатился по другой стороне каменного укрытия и побежал в сторону леса. Этот участок берега в сектор вражеского обстрела не попадал, и потому бежал Саша не пригибаясь. Оказавшись под защитой толстых деревьев, он двинулся на звук выстрелов, заходя врагам во фланг. Примерно через минуту за спиной Комарова послышались чье-то ровное дыхание и негромкий топот. Саша спрятался за ствол сосны, дождался, пока преследователь поравняется с ним, и, неожиданно появившись из-за дерева, сделал врагу подсечку. Тот небрежно перепрыгнул через ногу Комарова и, присев, приложил палец к своим губам. «Врагом» оказался Зайнулин.

Саша облегченно выдохнул и молча указал на группу из десятка толстых сосен на краю поляны, чуть левее того места, откуда раздались первые вражеские выстрелы. Зайнулин кивнул и двинулся вперед. Когда лейтенанты почти подобрались к позициям противника, стрельба неожиданно прекратилась. Диверсанты начали отступать. Среди деревьев мелькали пятящиеся силуэты. Врагов было около десятка, и они вовсе не походили на инструкторов. Офицеры переглянулись, и Зайнулин выразительно провел ребром ладони по горлу. Комаров, соглашаясь, кивнул и достал из ножен штык-нож. Его соратник усмехнулся и тоже повесил автомат за спину.

Саша понимал, что ситуация не располагает к такого рода играм, но присутствие Зайнулина его распаляло. Пограничник, видимо, чувствовал ничуть не меньший азарт и потому правила игры принял.

Они почти бесшумно, но очень быстро догнали отступающего противника и набросились на двоих правофланговых.

Первую свою жертву Комаров «обезвредил» по всем правилам. Он зажал врагу рот и ударил ножом так, чтобы обязательно пробить легкое. Подобный удар исключал вероятность того, что противник вскрикнет и привлечет этим внимание товарищей. Тело врага забилось в конвульсиях, но Комаров успел до этого положить его на землю и прижал к ней всем своим весом. Сквозь пальцы руки, зажимавшей рот врага, просочилась кровь, и Саша осторожно выпустил убитого из захвата.

Оглянувшись, он увидел, что, уложив второго, Зайнулин уже напал на третьего из ничего не подозревающих врагов, но четвертый вот-вот заметит пограничника. До противника Комарову было примерно два обычных прыжка. Саша уложился в один, поскольку прыгнул «рыбкой». Голову врага лейтенант поймал в жесткий захват еще в полете. А когда диверсант и его противник оказались на земле, все было кончено почти так же бесшумно, как в первом случае. На этот раз Комаров свернул врагу шею, обеспечив ему мгновенную смерть почти без конвульсий.

Все-таки звук падения двух тел оказался более громким, чем шаги отступающей группы, и чужие солдаты завертели головами. Не дожидаясь, пока враги сообразят, кто их атакует, лейтенанты почти одновременно бросили свои ножи в ближайших противников и схватились за автоматы. Последней троице врагов они не дали сделать ни одного выстрела, хотя пальцы незнакомцев тоже лежали на спусковых крючках.

Несколько минут оба офицера прислушивались к лесным шорохам, но наступившая тишина оттенялась лишь шелестом листвы и тревожными вскриками птиц.

Наконец Комаров повесил оружие на плечо и подошел к одному из убитых, чтобы вынуть из его груди свой нож. Внимание лейтенанта привлекли остекленевшие глаза врага. Вернее, их разрез. Саша перешел к другому трупу и убедился в том, что не ошибся. Все убитые были монголоидами. Заинтересовавшись этим фактом, Комаров осмотрел униформу и подошвы ботинок. Протектор был именно тот, отпечатки которого он нашел рядом с пулеметной точкой. Саша поднял автомат убитого и разыскал маркировку.