. «Данное произведение проясняет и некоторые черты экзегезы св. Василия. Здесь явна тенденция сочетать буквальный смысл (“историю”) с духовным (“анагоге”), что, например, проявляется в самом начале “Беседы на двадцать восьмой псалом”»[6]. Можно говорить также о случаях иносказательного истолкования в Беседах на псалмы 29, 1[7]; 32, 2; 44, 3. Об антропоморфизмах в Священном Писании (сон, глаза Бога и т. п.) говорится в Беседах на псалмы 29, 2; 37, 1 и они также толкуются иносказательно, в подобающем Богу смысле. Свт. Василий знаком с методом истолкования одного и того же выражения или понятия Писания как в похвальном, так и в укоризненном смысле (Беседа на псалом 28, 5), что еще более расширяет и расцвечивает смысловую палитру толкования.

Св. Василий использует не только иносказание в качестве экзегетического метода (что не позволяет назвать его сторонником александрийского метода толкования Писания), но также метод поиска параллельных мест, который он применяет благодаря своему прекрасному знанию Священного Писания. Количество приводимых цитат и аллюзий из других библейских книг подчас не уступает толкуемым строкам псалма. Это обнаруживает живое убеждение св. Василия в цельности и взаимосвязанности всего библейского текста как своего рода единого «живого тела» Божественного Откровения. Подчас свт. Василий пользуется и грамматико-историческим методом, который принято отождествлять с антиохийской традицией толкования Писания, занимаясь выяснением значения тех или иных слов (Беседы на псалмы 7, 2–5; 14, 2; 28, 5; 29, 4), их порядка (Беседы на псалмы 7, 8; 48, 9), прояснением смысла текста из канвы исторического повествования (Беседы на псалмы 7, 1; 33, 1; 59, 2) и т. д. «Обращает на себя внимание и филологическая культура автора: он старается учитывать, помимо “Септуагинты”, также переводы Акилы и Симмаха (“Беседа на тридцать седьмой псалом”)»[8]. Посему свт. Василия в его «Беседах на Псалмы» вряд ли можно однозначно отнести или к «александрийцам», или к «антихийцам», но, как и у других великих экзегетов христианской древности, у свт. Василия гармонично совмещены грамматико-исторический и иносказательный методы толкования.

Что же касается источников и влияний на экзегезу псалмов, то есть мнение, что при написании бесед «автор активно использовал комментарии на псалмы Евсевия Кесарийского»[9].

Особо стоит отметить замечательную характеристику, данную св. Василием толкуемой им библейской книге в начале беседы на 1-й псалом: «Иному учат пророки, иному авторы исторических книг; одному наставляет Закон, а другому – увещание в форме притчи; Книга же Псалмов объемлет в себе полезное из всех книг. Она пророчествует о будущем, приводит на память события, дает законы для жизни, предлагает правила для деятельности. Короче сказать, она есть общая сокровищница добрых учений и тщательно отыскивает, что каждому на пользу. Она врачует и застарелые раны души, и недавно уязвленному подает скорое исцеление, и болезненное восставляет, и неповрежденное поддерживает; вообще же сколько можно истребляет страсти, какие в жизни человеческой под разными видами господствуют над душами. И при сем производит она в человеке какое-то тихое услаждение и удовольствие, которое делает рассудок целомудренным» (Беседа на псалом 1, 1). Поэтому, как замечает известный патролог А.И. Сидоров, «трудно лучше и точнее охарактеризовать Псалтирь, чем это сделал св. Василий, и его определение этой ветхозаветной книги остается классическим во всей истории святоотеческой письменности»