– Руслан бы не скрыл от меня столь трудную часть его жизни, – шептала я, продолжая пятиться.

– Да? – язвительно усмехнулся он. – Руслан не соизволил за два года рассказать тебе о своей девушке.

– Ну и пусть! Он бы все равно попросил помощи, но не стал поступать так! – воскликнула я, не веря в его слова.

– Он и просил, – ответил неожиданно Адриан, отворачиваясь к окну. – Вот только я решил, что деньги ему нужны на пьянки и наркотики.

– Ты знал? Знал и не помог ему? – шокировано произнесла, и из груди вырвались рыдания.

– Я думал...

– Нет, ты не думал! Тебе просто деньги важнее жизни брата! – закричала я.

Мне было все равно, что мы находимся в коридоре больницы. В данный момент мне было плевать на то, что я кричу на старшего брата. Мне больно! Эта боль разрывает изнутри, пытаясь вырваться наружу крикам. Все остальное просто меркло перед этой болью.

– Извините, что вмешиваюсь, но вас хочет видеть врач, – проговорила миловидная медсестра. – Пройдемте.

Наспех вытерев слезы и сделав несколько глубоких вздохов, я постаралась успокоиться. Вот только ноющая боль в груди никуда не делась.

Медсестра привела нас в палату, где на кровати лежала Мила. Бледная, с синяками под глазами, обмотанная разными трубками. Над головой девушки противно пищали, пиликали приборы. Рядом с кроватью стоял врач и что-то записывал в планшет.

– Состояние девушки стабильное, – проговорил он, не поднимая на нас взгляд. – Мы сделали все, что могли, но она в коме. Сказать большего не могу. Мне нужна ее карта с точным диагнозом.

– Хорошо, – ответил брат, всунув врачу документы Милы, он развернулся и покинул палату.

Доктор удивленно проследил за ним, а после перевел взгляд на меня.

– Милочка, пройдите к стойке в приемной, пусть внесут данные, – сказал доктор возвращая документы мне.

Я хотела уйти, но в последний момент остановилась.

– Как долго она будет в этом состоянии? – спросила, смотря на Милу.

– Не знаю, может, день, а может, год. От нас тут мало что зависит.

– Спасибо.

Казалось, что после того, что рассказал мне брат, я должна ненавидеть эту девушку. Но отчего-то вместо ненависти я испытываю жалость. Ведь она, как и я, потеряла любимого человека.

Теперь хотя бы понятно, откуда в ее взгляде была эта боль.

22. Глава 21

Мила

Я хотела открыть глаза, но у меня это не получилось. Так же не получилось сделать нормальный вздох, что-то мешало. Попытка поднять руку ни чем не увенчалась, как и заговорить.

Накатила неожиданная слабость. Казалось, эти нехитрые действия выжали из меня все силы. Не став себе отказывать, я снова провалилась в сон.

Когда проснулась следующий раз, все мои попытки хоть как-то пошевелиться либо что-то сделать ничем не увенчалась. Я лишь снова почувствовала усталость.

Наверно на попытке седьмой я все же смогла приоткрыть глаза, чтобы тут же их зажмурить от яркого света.

Но проморгавшись, я все-таки смогла их открыть. Вот только в поле моего зрения был лишь белый потолок. Еще раздражающий писк. Не нужно было гадать, где я нахожусь. Таких вот пробуждений на больничной койке у меня уже было достаточно. Единственное, что меня сейчас беспокоило, сколько я тут нахожусь.

Будто подслушав мои мысли, в палате появилась медсестра. Увидев, что я проснулась, она тут же скрылась, чтобы вернуться через минуту с доктором.

Несколько нехитрых манипуляций, и из меня вытащили трубку и я наконец-то смогла нормально вздохнуть.

– Сколько?.. – хрипло еле слышно спросила.

Горло жгло, словно по нему прошлись наждачкой. Слабость никуда не делась, и казалось, такое простое слово далось с трудом.