- Раздевайся, раздевайся..., - донеслось откуда-то сбоку. Кажется мне кричали уже не в первый раз. Это жирдяй сигналил мне знаками, что мол, следует показать товар лицом, в смысле голенькой или почти голенькой.

А хрен тебе не показать? Я повторно сложила на пальцах неприличный жест, стараясь в этот раз спрятать его от толпы. Чтобы не дразнить гусей.

Все. Жирдяй готов. По всей видимости, у мужика было слабое сердце. Чего-то он стал заваливаться на левый бок. Может, правда, решил отдохнуть в теньке помоста. Узнавать я не решилась.

Вот нравились мне местные правила ведения торгов, что тут говорить? Если продавец выставил живой товар на продажу то не мог его ни отозвать, ни коим образом физически повлиять. Позволялось лишь давать советы и ценные указания. Данным правилом я и воспользовалась. Все это, несомненно, делалось с целью недопущения обмана покупателей, чтобы те сразу видели как «товар» ведет себя в естественных условиях или приближенных к таковым. А то раньше как было: торговец стоял над «товаром», внушая свою волю, подавлял, наносил тумаки при необходимости, а выдавал «товар» за послушный и беспроблемный. Кое-кто, получив «товар» ненадлежащего качества, пытался его вернуть продавцу, возникали, споры, проблемы, чуть ли не до драки доходило. С тех пор приняли правила ведения торгов, при которых не позволялось общаться с «товаром» напрямую, если не считать общением словесное подбадривание и увещевания.

Красота, а не правила.

Толпа перед помостом вновь заволновалась. Я вначале не поняла в чем было дело, настолько увлеклась своими мыслями. Оказалось дело в том, что между двумя покупателями завязалась нешуточная борьба за право обладания мной. Причем, один требовал моего полного разоблачения, чуть ли не догола, а другой желал быстрее закончить торги и забрать свою покупку. Мужчины по-моему чересчур увлеклись, что за малым не повздорили. Мне было приятно видеть, что даже здесь на невольничьем рынке я пользуюсь большим спросом. Правда, спрос достаточно специфичный, но все же.

- Как собаки за кость, - возьми я и ляпни себе под нос. Смешно мне было узреть из-за себя такой ажиотаж. Один из мужчин, что был замотан по-бабьи по самые глаза в платок, обернулся и взглянул на меня. Неужели услышал?

Да, нет. Не может быть. Это вряд ли.

- Уважаемые. Уважаемые. Успокойтесь, - принялся увещевать спорящих мужчин торговец, которому абсолютно были ненужны разборки во время работы. Хозяин по голове не погладит, если тут начнется беспорядок. Все знали кому принадлежал рынок — эвиру Катару, не наследному принцу Салинии. А он отличался своим крутым нравом. И за мало-мальское прегрешение мог головы лишить, только лишь по «доброте» душевной. Крут был эвир и эгоистичен. С ним даже боялся связываться лишний раз сам наследник правителя Гариб. Это я случайно услышала, пока ждала своей очереди перед торгами. Недалеко от меня стояли два перекупщика и чересчур громко торговались. Из меня получился бы отличный шпион.

- Прекрасная Кассандра, - обратился ко мне торговец, - будь добра выполнить просьбу уважаемого..., - он ожидал, что мужчина назовет себя, но тот лишь гневно сверкнул глазами в ответ. Что ж, тут инкогнито уважали. Похоже, что в лицо торговец видел этого господина впервые.- Покажи свое цветущее тело.

Мой жирдяй сидел в отдалении на лавочке и обмахивался веером, ему то ли жарко было, то ли душно. Его практически отсутствующий взгляд замер на одной точке пространства, а он сам был не помощником торговцу, отчаянно сигналящему о помощи.