М-да, а молодыми хотят быть не только светские дамы, но и монахини и сан тут ни коим образом не влияет на мировоззрение.

- Слушаю, матушка, - попробовала бы я сказать «нет».

- Правду ли говорят, что тебя связали узами брака с Гуалтиеро Рейгассеном? - а любопытство присуще и божьим девам не в меньшей степени, чем товаркам на базаре.

- Да, матушка, - вот зараза. Кто же проболтался? Тут подозревать можно практически каждого.

- Он с тобой был жесток? Бил тебя? Насиловал? Связывал? Заставлял делать грязные вещи? - у меня волосы становились дыбом от предположений этой женщины. Хотелось ответить — скорее я его, чем он меня. Но смолчала, не став брать грех на душу и наговаривать на ни в чем неповинного мужчину.

- Нет, матушка. Ничего такого он не делал.

А сама задумалась с чего бы вдруг возник такой интерес со стороны женщины. Странно все это. Неужели монашка желала услышать подробности постельных сцен, что обычно или не обычно, это как еще сказать, происходят между молодоженами? Захотелось узнать пикантные моменты, посмаковать их из-за отсутствия личной жизни? Прочувствовать каково это жить на всю катушку, без ограничений. Или же ей потребовалось хоть таким образом прикоснуться к ореолу тайны, витающему над господином милордом? Все может быть и все равновероятно.

- А поделился Источником жизни? - как бы про между прочим поинтересовалась матушка-настоятельница.

Меня не так удивил тот факт, что об Источнике жизни я ничего не слышала, а то, с какой легкостью был отброшен ответ на первый вопрос. Мне стало ясно, что задан он был для отвлечения.

- Да вы что? Меня же заставили подписать брачный договор, - я горестно вздохнула. - Это все мое имущество перешло во владение господина милорда до последнего золотого. Все что осталось после преждевременной кончины лорда Ларгоса. Теперь даже платье на мне и то принадлежит ему до последней нитки, - я всхлипнула.

- Деточка, не плачь. Все в руках божьих и все принадлежит только господу нашему, в том числе и богатство. Не стоит по этому поводу переживать, - принялась меня успокаивать матушка-настоятельница.

- Ох, - я молитвенно сложила руки. - Только на это и надеюсь, что господь услышит меня и мои молитвы, и отведет все горести и несчастья.

- А в случае смерти господина милорда ты же назначена наследницей? - прозвучал еще более странный вопрос.

Тут в мой мозг понемногу начала просачиваться странная мысль, а не попала ли я в еще более цепкие руки, нежели руки своего последнего муженька, от которого бежала сломя голову, в надежде скрыться в монастыре, зная наверняка, что он меня ищет, а если найдет, то не сносить мне головушки, а то и того хуже. А уж после того, что я учудила, то и вовсе прямая дорога в загробный мир. Хоть самой начинать путь торить.

- А я откуда знаю? Мне он не докладывал, а с душеприказчиком я не разговаривала, - отмахнулась от вопроса, стараясь казаться глупее, чем есть на самом деле. Кто ж думал, что матушке-настоятельнице от меня что-то понадобится? Если бы знала, то постаралась бы вести себя иначе, да теперь поздно. Впрочем, небольшие отступления все же можно делать по ходу дела.

- Так может краем уха что слышала? Или краем глаза что видела? - продолжила настаивать женщина.

Тысяча чертей, мне самой стало интересно что же от меня скрывает муженек. Хоть беги к нему да начинай вопросы задавать. Все же не просто так. Я просто уверена в этом.

- Матушка, как только мне что-нибудь будет известно, то я обязательно расскажу вам первой, - постаралась уверить женщину. А про себя же думала, что бежать мне надо и отсюда, пока не поздно. Такая настоятельница забудет про данные обеты ради своей цели. И что я раньше не обратила внимание на хищный разлет бровей, цепкий взгляд и в целом неприятное выражение лица женщины. Будто мозги мне чем-то запудрили, когда я соглашалась на покровительство монастыря в лице ее матушки-настоятельницы.