– Знак принадлежности. Его носят наши женщины. Теперь тебя никто не должен тронуть.

Ой, да это самый настоящий оберег! И так приятна подобная забота. А говорил – никаких родственных чувств.

– Спасибо, – ответила ему с довольной улыбкой и на радостях осмелилась потянуться к его щеке, чтобы поцеловать, по-родственному.

Только в этот момент он головой дёрнул. Брови нахмурил. И уставился на меня, когда оказались лицом к лицу. То есть целовать мне оставалось совсем не щёку. Чего делать не собиралась. Поэтому возникла какая-то неловкая пауза.

– Дура что ли? – вдруг грубо спросил он.

От такой фразы я сразу отскочила назад.

– Нет, я… я в щёку хотела поцеловать… ну, как дядюшку, из благодарности. Простите, – сказала ему, отошла в сторону и залезла с ногами в своё кресло.

Думала, на этом наш разговор и закончится. Но нет, Басманов неожиданно подошёл и протянул к моему лицу свою разукрашенную руку. За подбородок взял, заставляя поднять глаза. Провёл по губам подушечкой большого пальца, рождая во мне волнительные ощущения с приятным покалыванием во всём теле. Только будто издевался. Зачем-то акцент делал на той части моего лица, которую ещё недавно считала своим недостатком. Слишком полные. Из-за них в школе «пельменем» дразнили. Было неприятно. А потом оказалось, что это в моде. До сих пор пытаюсь привыкнуть к мысли, что мои губы кому-то могут нравиться.

– Если бы ты не была моей племянницей, – вдруг произнёс он, – я бы показал, куда надо меня целовать.

Я сглотнула, ощущая в теле настоящий жар. Нет-нет, наверняка ослышалась. Или думаю не о том, о чём надо.

– Браслет надеть, – приказал в итоге Басманов, прежде чем убрать от меня руку.

А потом он развернулся и быстро вышел из комнаты.

***

Следующий мой рабочий день тоже не обошёлся без сюрпризов. У Боцмана опаздывала официантка. Поэтому он опять попросил меня выйти в зал, всего на «полчасика», и в этот раз очень вежливо. Но, в пять часов вечера работать в зале это вообще не страшно. Посетителей мало, в основном все ещё трезвые и сонные. Даже дети заходят – чему я сильно удивилась, когда подошла к столику, за которым сидело пятеро мальчишек лет пятнадцати. Резко перестав смеяться, они все уставились на меня.

– Новенькая, что ли? – нагло спросил один из них.

И сразу стало ясно, кто в этой шайке лидер. Худой, высокий, черноглазый. В джинсах и кожаной куртке, такие почти байкеры, только маловаты ещё. Да они словно детский кружок подражателей.

– Вы заказывать будете? – поддела его. – Или я дальше пошла.

– О-па! Какая наглая. Пива нам принеси. И похавать.

– Какое вам пиво? Вам и шестнадцати ещё нет.

– А ты в мой паспорт не заглядывай, – ответил мальчишка, вызывая дебильный смех своих друзей. – Неси давай, пока не уволили…

И вдруг по всему залу пронёсся грозный вопль:

– Тимофей!

Я аж чуть блокнот свой из рук не выронила. Да и мальчишка сразу подорвался с места, когда остальные попытались максимально сползти под стол. Потому что вопль этот вылетел изо рта самого Джексона – Президента Ночных Всадников.

– Да чего, пап? – произнёс взбледнувший мальчишка.

Папа?! То есть этот мини-байкер – сын Джексона?!

– Что они заказали? – рявкнул возле меня Президент, когда подошёл ближе.

А у меня аж мурашки по всему телу. Подошёл такой огромный и так близко, что страшно становилось помимо воли, хоть лично я ничего и не сделала. И смотреть на него приходилось глубоко снизу-вверх.

– Пиво… – промямлила я.

– Да мы шутили просто, – сразу попытался оправдаться пацан под строгим взглядом отца.

Да я бы от такого и вовсе обписалась.