– Тогда зачем вы решили заниматься экстремальной беготнёй по числомирам?

– Он меня спасал, – хмуро сказал Прохор.

Дмитрий Дмитриевич посмотрел на обоих, перевёл взгляд на Таглиба.

– Я же говорил, у этих парней большое будущее. Но продолжим, судари мои. Как вы уже знаете, каждой геометрической фигурой управляет своя цифра или число. Как говорил Мандельброт: «Бог не создавал целых чисел, он создал непрерывное поле действительных чисел, а всё остальное – работа уравнений Шрёдингера». Надо объяснять?

– Нет, – сказал Прохор.

– Надо, – сказал Данимир.

– Я тебе потом всё объясню.

– Первичные цифрорезонансы – от единицы до десятки, – продолжал Дмитрий Дмитриевич, – абсолютны и дают реальный плотный материальный спектр, остальные – менее плотный – по мере увеличения числа, хотя и там, в глубинах Бездн, встречаются квазиустойчивые комбинации. Теперь о том, чего вы не знаете. Многообразие всех форм одного и того же материального тела образует плотное непрерывное множество или, если хотите, ещё одно измерение – Ф. Для каждого объекта – свой спектр, в котором этот объект может существовать на физическом уровне, практически не меняя внутренних качеств. Если цифры структурируют всё пространство, весь физический континуум, то формы – лишь локальное пространство объекта.

– Формология об этом говорит скупо, – заметил Прохор скептически. – Может быть, вам известны какие-то секретные материалы?

– Всё, что может стать оружием, всегда секретится, – философски заметил Таглиб, сцепив пальцы на животе и разглядывая гостей. Судя по всему, арабу явно было интересно наблюдать за их реакцией.

– Каким образом информация о спектре форм может стать оружием? – тем же скептическим тоном осведомился Прохор.

Дмитрий Дмитриевич открыл коробочку, извлёк совсем небольшую друзу кристаллов серебристого и зеленоватого цвета.

– Узнаёте?

– Эргион? – присмотрел Прохор.

– Копия меркабы, «цветка жизни». Ну или, по-нашему, граничный эргион, с помощью которого мы переходим из числомира в числомир. Он структурирует пространство таким образом, что квантово-статистические процессы становятся направленными. Стоит только подтолкнуть их в нужном направлении мыслеволевым усилием, возбудить спусковой механизм.

Прохор наморщил лоб, посмотрел на Саблина, ответившего ему заинтересованно-недоумённым взглядом.

– Вы хотите сказать…

– Показать.

Дмитрий Дмитриевич вынул из ящика стола прозрачный стеклянный шар величиной с кулак, утвердил на квадратной пластиковой подставке.

– Это сфера. Теперь смотрите. – Он зажал эргион пальцами, направил на шар.

Почти невидимое облачко струения воздуха, похожее на струйку знойного марева над нагретым асфальтом, слетело с руки ДД и обняло шар. И Прохор натурально вытаращил глаза: в течение секунды шар превратился в прозрачный куб!

Изменилась и подставка, стала выше, хотя и сохранила форму.

– Вы…

– Я продемонстрировал вам новое свойство эргиона, – улыбнулся Дмитрий Дмитриевич, довольный эффектом. – Оно заключается в инициации формоперехода по оси Ф, как я это называю. Эргион-меркаба в данном случае становится формотроном.

– Никогда бы не подумал…

– Что такое возможно? Вы просто не смотрели в эту сторону, принимая эргион лишь за средство выхода за пределы физического тела. Между тем меркаба всегда являлась символом сакральной геометрии, способным изменять мир вокруг. Древние волхвы и колдуны знали её свойства и применяли по назначению.

– В Сети ничего об этом не упоминается…

– Интернет – далеко не лучший способ добычи информации, – покачал головой Таглиб. – Есть множество других источников: архивы, банки данных спецслужб, засекреченное эзотерическое наследие, живые хранители традиций и опыта предков, в конце концов. Стоит только копнуть.