– Вы же понимаете? – я продолжил общение с поверенным Потёмкиной. – Тут так опасно переходить между вагонов… – я покачал головой, изображая и заботу, и досаду. – Несчастные случаи… сплошь и рядом… Да-с… Э-мм, так, а о чём это я? Ах! Да! – я изобразил забывчивость. – Полина Николаевна, мы же можем уединиться, радость моя? Мне так хочется повторить наш секрет, приведший к помолвке! Страсть сжигает изнутри моё сердце и душу тревожит…

– Ты… Ты! – прохрипел Резник.

Я резко обернулся к поверенному и ударил стволом револьвера ему в печень.

Уважаемый рефлекторно согнулся, но был моментально выпрямлен бдительными подручными. Барри и Сивым.

– Конечно же, я! – прошипел я ему прямо в лицо. – Ты, пока готовься сдавать все дела, так как не бывает двух поверенных у супругов! У меня уже есть мой поверенный, которому помощь твоя… Как бы мне выразиться поточнее? Да ладно! Пора нам с Полькой поболтать, да и понежиться в постельке перед службой моей…

Я бесцеремонно и грубо взял графиню за талию и втолкнул в дверь купе, которую сразу закрыл за собой.

– Я не шутил, но прежде мы молча посмотрим одну интереснейшую запись! – я усадил барышню в кресло и достал крохотный камень памяти. – Это копия, я её подарю тебе на память, – добавил я и запустил воспроизведение событий не позволив опомниться графине.

Мы начали совместный просмотр, во время которого Потёмкина несколько раз хватала ртом воздух и смотрела на меня огромными глазами, полными невероятного удивления, и конкретного шока…

– Ч-что т-ты хочешь, а, Феликс, Великий Князь? – еле выдавила она. – М-может объявим о расторжении помолв…

– Ну что ты, радость моя, – я скорчил неописуемое удивление. – Что ты? Графиня, как можно?

Проговаривая слова тоном откровенной издёвки, я сел в кресло и пристально всмотрелся во увлажняющиеся глаза Потёмкиной.

– Тогда, что же вам угодно? – вдруг она перешла на уважительное общение.

Я подпёр подбородок ладонью, облокотившись локтем на ручку кресла.

– Знаешь, Полина, – заговорил я тоном философа. – Есть масса причин не разрывать нашу помолвку, – обескуражил я её, повернув разговор не туда, куда рассчитывала девушка. – Я не вижу нужды ломать твой план обогащения, а даже наоборот! – я сменил серьёзное выражение на искреннюю улыбку.

На лице графини появилось выражение заинтересованности, и даже неподдельное удивление сменилось искоркой радости.

– Я не понимаю тебя, Феликс Игоревич, – призналась она. – Много чего слышала о тебе, но вот сейчас… – она развела руки пожала плечами. – Всё что я знала оказалось неправдой и…

– Если ты насчёт грубости, то… – начал я с ноткой безразличия и скривил губы для усиления этого эффекта, всего лишь на мгновенье.

– То, что? – из её уст раздалось предсказуемое уточнение.

– Она ещё впереди, – ответил я как можно небрежнее. – Налей-ка нам по рюмочке лёгкого, – я указал на игристое, сам не рассчитывая принимать пойло внутрь, тем более из её рук.

Графиня исполнила просьбу и подала мне изящный фужер.

Я поднял его и сделал вид, что начал пить, но моментально вылил содержимое в графин, когда дама занялась своей порцией алкоголя.

Бу-мм!

Что-то ударило в стенку…

– Они не убьют его? – забеспокоилась Полина о Резнике.

– Могут, – отмахнулся я. – Так вот, моя дорогая, – я вернул разговор в нужное русло. – Помолвка останется, как и соглашения будут. И производства мы с вами наладим, но!

– Что?

– Но только после подписания бумаг, которые составит наш с тобой общий поверенный, Татищев Николай Фёдорович, – обозначил я ход дальнейших дел. – Это не обсуждается, – предупредил я её сопротивление, показав ещё один камень записи с компроматом на графиню. – Это не единственные копии, – пояснил я, уберегая собеседницу от необдуманных действий.