Зинаида вздохнула и подчинилась, в конце концов, хотелось знать, что будет у нее с лицом.

– Зиночка, сколько вам лет?

– Тридцать один.

– Прекрасно, у тебя отличная форма, грудь он тебе прикрыл, осколков под кожей нет, пару порезов на плечах я зашью. Не волнуйся, я все обезболю! Порезы все антисептически обработаем, на лице кое-где склеим специальным клеем и пластическим пластырем. Шрамов на лице не будет!

– Вы вернули меня к жизни!

– Анализы у тебя тоже хорошие, только трещина в верхнем ребре слева, покой и покой, витамины и хорошее настроение! Ну что ж… приступим!

Зинаида поймала себя на мысли, что ей очень понравилось болеть в таких комфортабельных условиях. Ее отвели в палату, уложили в постель, сделали успокаивающий и снотворный уколы, заботливо укрыли мягким одеялом и притушили свет. Неудивительно, что Зина тут же погрузилась в приятную дремоту. Странно, но мысль о своем жилище без крыши даже не пришла ей в голову.

Утром ее разбудила улыбчивая медсестра, раздвинувшая жалюзи и пустившая в палату много солнечного света.

– Как спалось? Доброе утро.

– Замечательно, даже голова не болит, – ответила Зина.

– Измерьте температуру, и, если она нормальная, Михаил Борисович вас ждет у себя в кабинете, – сказала медсестра, оставила электронный градусник и вышла. Одежда Зины лежала рядом на стуле, аккуратно сложенная и чистая.

«Вот это сервис!» – подумала Зинаида, откладывая в сторону пищащий градусник с цифрами тридцать шесть и шесть. Она быстро переоделась, взяла свою сумку и прошла в кабинет к доктору. Выглядел Михаил ужасно, пару раз Зина видела в таком состоянии Леру и фактически всю жизнь отца и мачеху. Это состояние называлось похмелье.

– Ой, – простонал Миша, поднимая руку в знак приветствия.

– Тяжелое похмелье, – констатировала Зинаида.

– Ой, – снова выдавил из себя Миша.

Лицо его было опухшим, взгляд горящим, а руки дрожали.

Зинаида вспомнила, что впопыхах прихватила из дома початую бутылку коньяка и, вытащив из сумки, поставила ее перед Мишей.

– Лекарство, – пояснила она.

– Фея! – выдохнул он и полечился на все сто.

– Это ты в таком состоянии вчера нас лечил? – удивилась она, присаживаясь на стул и скрещивая ноги.

– Нет, что ты. Это я уже после нагрузился, все день рождения отмечали. Чертов Артур! Не мог ему отказать, он же мне много лет назад жизнь спас!

– Как это? – заинтересовалась Зинаида.

– Долгая история, служили вместе, на мине подорвался вместо меня. Он очень отважный человек – настоящий друг.

– А кто он?

– На этот вопрос даже Артур тебе не ответит, – изобразил некое подобие улыбки Михаил. – Познакомились мы еще в институте, вместе учились.

– Так он врач? – удивилась Зинаида.

– Почти. Артур ушел с четвертого курса, он прекрасно учился и хотел стать хирургом, но очень серьезно повредил себе руку, и ему сказали, что хирургом он уже быть не сможет. Он мог стать терапевтом, невропатологом, окулистом, кем угодно, только не оперирующим специалистом, но он не захотел и ушел из института, – ответил Михаил, – а потом он получил какое-то другое образование. Я так толком и не знаю, чем он занимается. Часто подолгу где-то пропадает, но денег у него «куры не клюют». Он, кстати, оставил тебе свой телефон и адрес, так что советую продолжить с ним знакомство. Это очень легкий, но порядочный человек. – Михаил протянул ей записку.

– А мне как раз не хочется легких отношений, – сказала Зинаида, но записку взяла, приняв безразличный вид.

– Тогда мой тебе совет, порви эту записку на мелкие клочки. Серьезные и долгие отношения не для Артура. – Михаил потрогал себе лоб. Он немного пришел в себя. – Хотя, может быть, он изменился, я его долго не видел…