Аденауэр, состоявший из противоречий, временами забавных, мало походил на героя, добившегося таких успехов. Он был консерватором, любителем застольных песен, убежденным католиком, которому нравилось, что Черчилль спит после обеда голым, и ярым антикоммунистом, управлявшим демократией с авторитарным пылом. Он жаждал власти, но часто, когда напряжение становилось слишком большим, уезжал отдыхать в Италию на озеро Комо. Он добивался интеграции Германии в западный блок. Он любил Германию, но боялся немецкого национализма.

Дин Ачесон, государственный секретарь президента Гарри Трумэна, рассказывая о своем давнем друге Аденауэре, называл его «чопорным и загадочным», но подчеркивал, что он ценит хорошую шутку и тесную мужскую дружбу. Он сдержан и не спешит откровенничать. Вот как описывал его Ачесон: «Он медленно двигается, скуп на жесты, говорит спокойно, коротко улыбается, хихикает, а не смеется». Ачесон отдавал должное острому уму Аденауэра, выступавшего против политиков, которые отказывались извлекать уроки из истории. «Бог допустил большую ошибку, ограничив разум человека, а не его глупость», – часто повторял Аденауэр в разговоре с Ачесоном.

Утром в день своего рождения Аденауэр бодро прошел в кабинетный зал, где принимал своих гостей. С медицинской точки зрения после автокатастрофы, в которую Аденауэр попал в 1917 году, его лицо удалось восстановить, но из-за того, что оно было обтянуто пергаментной кожей, он скорее напоминал тибетца, чем немца. Некоторые находили сходство его профиля с профилем индейца на американском никеле (монета в пять центов).

Аденауэр находился у власти двенадцать лет, ровно столько, сколько господствовал Гитлер, и он использовал это время на то, чтобы уничтожить большую часть вреда, который причинил Германии его предшественник. Если Гитлер разжигал национализм, расизм, антисемитизм и войну, то Аденауэр видел спокойную и мирную Германию в составе Европы с собой в качестве хранителя Германии в сообществе цивилизованных стран.

В 1953 году, спустя всего восемь лет после краха Третьего рейха, журнал «Тайм» выбрал Аденауэра человеком года, назвав его Германию «самой сильной страной на континенте». С тех пор Аденауэр опирался на свою репутацию, присоединяясь к НАТО и договариваясь об установлении дипломатических отношений с Хрущевым в Москве в 1955 году, а затем в 1957 году во главе своих христианских демократов одерживая подавляющую победу на парламентских выборах.

По его мнению, разделение Германии и Берлина было в большей степени следствием, чем причиной напряженности между Востоком и Западом. Таким образом, единственный безопасный способ воссоединить Германию – через воссоединение Европы, как части западного сообщества, и только после этого может быть достигнута значительная разрядка между Соединенными Штатами и Советским Союзом. Вот почему в марте 1952 года Аденауэр отклонил предложение Сталина о воссоединении, нейтралитете, демилитаризации, денацификации и выводе войск оккупационных держав.

Критики Аденауэра возмущались, что это решение не прозорливого лидера, а скорее политика-оппортуниста. Действительно, католики рейнских земель потерпели поражение, если бы пруссаки-протестанты, имевшие преобладающее влияние в Восточной Германии, участвовали в голосовании. Однако подозрения Аденауэра в отношении истинных мотивов русских были полностью оправданны. Позже он объяснил, что «цель русских не оставляла сомнений. Советская Россия, как и царская Россия, стремилась завладеть новыми территориями в Европе и подчинить их».