- Нет. Не доводилось.

- Самое тонкое в системе – это вероятность социализации выпускников. Не всякий взрослый человек способен наладить свою жизнь в нашем мире с нуля, устроиться в обществе, не имея нужного опыта. Ребёнок же, взрослевший за высоким забором детского дома, да ещё и без проводника, просто однажды получив статус «взрослый», не имеет практически ни единого шанса. И деньги тут не помогут. Только живые люди, которым не всё равно. Наши волонтёры дают этот шанс тем ребятам, кто готов сотрудничать.

Я уже не в первый раз поймала себя на мысли об особой мощи Лизиной уверенности. Она не выглядит мягким человеком, скорее наоборот. Не выглядит человеком простым, скорее уж за её принципами скрывается немало душевных ран. Но эта её напористость, жёсткое понимание добра и сила идти к нему… вызывали бы отторжение, если бы не одно но. Лиза не навязывала мне это своё видение, не пыталась залезть глубоко в душу, получить отклик и вообще получить хоть что-то осмысленней «угу». Вот сейчас: эти несколько фраз, я кивнула и мы поехали. Меня просто информировали: «Повестка добра на сегодня такая. Жми на газ. Если захочешь поучаствовать махни». Всё! Больше никаких убеждений, объяснений, агитации. И самое интересное, что именно такие люди, как правило, заражают своими идеями больше всего! Именно не тянущие за собой, а идущие вперёд, без оглядки на твои сомнения.

Вопреки моим стереотипам, на самый первый взгляд ни на какие тягостные мысли интернат, в который мы приехали, не наводил. Большое здание с современными окнами. Приличный, хоть и не дорогой, ремонт. Хорошо одетые дети. Не хуже тех, что слоняются у меня во дворе. Никакой тебе одинаковой формы, обшарпанности и заношенности. То есть денег в систему уже влили. То, что можно было решить ими – решили. А люди Лизы добавляли то, что деньгами уже никак не решалось.

Рассаживаясь в выделенном на сегодня волонтёрам классе, одна из женщин окинула меня спокойным взглядом:

- Ты сегодня помогаешь или пока просто посмотришь?

В коридоре уже собирались подростки довольно серьёзного вида. Да и тётечки волонтёры смотрелись крайне подковано в том, что собирались делать. Решать будущее этих ребят? Жизни? Я помотала головой. На столь серьёзное, я пока сил в себе не ощущала:

- Я посмотрю сегодня.

Процесс, которым занимались привезённые мною тётечки, чем-то походил на собеседование. Просто возраст кандидатов слишком юный для приёма на работу. Хотя если верить коллегам, сейчас даже в первый класс в хорошую школу собеседование проходят. Это мне негде было с этим сталкиваться.

Внимательные взгляды, некоторая нервозность ребят, вопросы. Всё это навевало не самые нужные мне ассоциации. Наш переезд в Москву и изначально длинный хоровод серьёзных лиц работодателей, которым мы собирались доказать, что чего-то стоим… мы с Сашкой. Мы прошли вместе очень многое. Когда-нибудь я буду вспоминать об этом с улыбкой. Но не сейчас. Пока мне важно какое-то время быть только в настоящем.

Потому быстро приметив, что в коридоре за дверью имеется диванчик, не в пример удобнее стульев в классе, я, стараясь никого не отвлекать, тихонько переместилась туда.

… - Джинна!

Признаться, последние дни я уже с некоторым нетерпением ждала этот самый эпизод очередного попаданства. Прокручивала в голове варианты, готовила вопросы. Поэтому, представшему передо мной полукозлику, обрадовалась как родному.

- Жрец! А я уже и соскучилась! 

12. 12. Властелин: Изощрённый яд

Со вчерашнего полудня над столицей лил дождь. Не переставая. Сизое небо и бесконечный поток воды. Гаймлет ворвался в мои покои крайне обеспокоенным. Я сидел с медным тазом на коленях, всё ещё облачённый в утренний халат и страдал, по-другому и не скажешь. Завтрак уже решительно покинул мой организм, и теперь тело обдумывало, а не отправить ли вслед за ним и вчерашний ужин.